В принципе, можно продолжить описание, и это будет одно из тысяч описаний людей, щедро представленных в любой художественной литературе.
И всякий человек, имеющий навык чтения книжек хотя бы в пределах школьной программы, может, так или иначе, достроить этот образ, рассказав (придумав?) что - то про этого человека. Например - про его семью, жену, автомобиль, работу. Сочинения все на литературе писали.
Прикинув в голове такое такой школьный текст, мы создадим некое описание идущего перед нами человека. Это будет модель, хоть и очень грубая, полная ошибок, весьма приблизительная. Мы можем придумать, что у него две дочки, а выяснится, что один сын, машина не "Москвич", а всё же "Таврия" - в общем - много ошибок при некоторой верно уловленной общей характеристике.
Теперь представим, что мы не просто идём за этим дядькой, а начинаем имитировать его походку, пусть и на уровне грубой пародии. Так же вешаем сумку на плечо, представляем её вес, стараемся уловить ритм дыхания этого человека.
Мы делаем модель более подробной, и тут же получаем некую новую информацию об объекте, который мы воссоздаём. К примеру, мы можем почувствовать его настроение, возможно, уловить некую слабость в левой ноге - ведь отчего-то он шаркает этой ногою.
Повторив его неловкое движение, мы почувствуем, что у человека должна быть скована голень. Возможна там была травма. Подобие нашей создаваемой модели окажется более подробно, а значит, мы сможем узнать об этом человеке чуть больше, чем даст нам обычный взгляд.
Хороший актёр, воссоздаст еще больше деталей, а значит - глубже узнает того, чью жизнь он моделирует. И это воссоздание с каждым этапом детализации будет содержать всё меньше ошибок.
В той или иной степени, но этими методами мы владеем. Они пришли к нам через искусство, которое и занимается созданием моделей через воссоздание действительности заново. Через воссоздание в форме.
Действительное познание, достигаемое этим методом, требует весьма значительной собранности, концентрации внимания на объекте воссоздания. На написание хорошей книги или на работу над ролью уходят месяцы труда, причём - профессионального труда.
Та или иная форма воссоздания - через камень, краски, слова - определяет тот или иной вид искусства. А разные виды искусства лучше проявляют тот или иной вид информации - эмоции ли, рассуждения и т.д.
В этих рассуждениях нас искусство волнует только отчасти, как приём.
Мы отмечаем, что в искусстве важен материал, и тут же осознаём, что надо бы иметь материал пластичнее, чем глина или краски. Тем более что нас мало заботит успех на выставках. Ведь мы поняли, что подробно созданные модели дают возможность получения информации.
Итак, мы приходим к выводу, что наиболее глубокие знания нам даст модель, которую мы построим у себя в голове. Материалом в такой ситуации будут только наши мысли - ткань нашего ментального тела. Материал действительно - очень пластичный, но вот беда - очень непостоянный.
Если мы создаём скульптуру, то - по меньшей мере, мы спокойны, оставив её на ночь в мастерской, мы найдём её утром там же - она не испариться.
С мыслеформами дело куда сложнее, чтобы их удерживать - нам нужна высокая способность к длительной концентрации внимания. Ведь как только наше внимание перестаёт направлять энергию на поддержание мыслеформы, она начинает распадаться.
Это происходит не мгновенно, как может показаться, подробно созданные мыслеформы довольно устойчивы, они даже могут быть подхвачены другими людьми.
И как только те люди начнут думать наши мыслеформы, созданная модель будет продолжать существовать, оставаясь доступной и для нас - ведь мы тоже сможем продолжать её думать.
Таковы, к примеру, научные идеи или те или иные течения в искусстве, в политике. В более грубой форме на этом будут построены модели в идеологии или рекламе. До определённого момента таковые идеи не стали эгрегорами - сущностями с обособленным операционным аппаратом (не скажу, что это ментальное тело) и своими задачами. До определённого этапа их эволюции уместнее говорить именно о ментальных моделях.
Работа с моделями даёт многое. От привычных техник научного и культурного познания до тех, что традиционно считаются магическими. Особой разницы, впрочем, нет, речь идёт скорее об уровне понимания механизма взаимодействия у разных людей.
Взяв в руки фотографию человека, мы сможем воссоздать его модель, причём очень детализированную и, к примеру, поставить диагноз по фотографии. Технологически механизм понятен и не выглядит сложнее, чем создание роли в театре или написание рассказа.
Аналогичным образом можно строить описание человека по голосу в телефоне, диагностика посредством такого удалённого метода может давать очень точные результаты. Разумеется, при большой предварительной подготовке.
И подготовка такая не может быть краткосрочной, потому как для самого простого определения качества проявления той или иной планеты в голосе человека нужны десятки, если не сотни примеров, повторов, иммитаций, учебных этюдов.
На практике же - действительно способных пройти такой курс обучения - единицы. Не говоря уж о том, что тут требуется, как минимум, внутренняя доброжелательность ученика, его хорошая карма. Шарлатанов - как всегда множество, причём - порой они и сами думают, будто у них получается такая диагностика или - что ещё сложнее - обратное воздействие - лечение.
Беда в том, что их модели очень приблизительны, неустойчивы и грубы.
Чтобы было иначе, каждый такой диагност должен быть со Смоктуновским (по способности к концентрации) на дружеской ноге.
Рассуждая таким образом, мы поймем, почему же хороший актёр, сыграв Христа или Будду или Пифагора, сам не станет Христом, Буддой или Пифагором. Потому, что модель будет воссоздана только на уровне тех тонких тел, которыми актёр может управлять - то есть, прежде всего - на уровне эмоций (астральное тело) и - отчасти - на уровне ментальном. Ещё немного будет включён физический уровень - похожесть, и опять же - отчасти - уровень каузальный - воссоздание событий.