Сияние Драгоценных Тайн Лайя-йоги

Созерцая, йогин постоянно тренируется пребывать в самоосвобождающемся состоянии вне двойственности. Это состояние обнаженной осознанности, которая находится за рамками понятийного мышления обыденного ума (манаса), однако оно включает также и ту деятельность, которая связана с обычным мышлением, логикой и понятиями. Даже если возникает мысль при созерцании, она не связывает йогина, но йогин освобождается от нее, оставляя ее «как она есть», пребывая в созерцании, поэтому практика заключается в таком созерцании, когда мы не совершаем никакого умственного усилия, и нет нужды что-либо делать или не делать.

Книга III
Путь

Глава I

Взгляд с вершины
Воззрение (Джняна)

Увидеть мир
Недвойственное видение: три точки зрения

«Нет рождения, нет смерти, нет связанности сансарой, нет и того, кто стремится к Освобождению, нет желающего спастись, нет и спасенного — такова высшая Истина».

Гаудапада, «Мандукья Карики» (2.32)

«Сами себе создавая сансару и нирвану, люди ложью опутывают сами себя».

Махасиддха Сараха

В Лайя-йоге, как и в классической Веданте взгляд или видение может быть выражено в следующих трех позициях, первая соответствует сутре, вторая и третья — тантре и Ануттара-тантре.

Устранение

«Во Мне, непроявленном, недвижимом Брахмане, все, что кажется отличным, полностью лишено реальности. Брахман Я только один и есть», — это «точка зрения устранения» (баддха-дришти). Ей соответствует изречение «нети, нети» («не то, не то»).

Иллюзия

«Я, мир и все остальное, что появляется во Мне как результат внешнего мира, подобен магии, иллюзии, сотворенной фокусником, только Я являюсь Истиной», — это «точка зрения иллюзии» (митхья-дришти).

Существуют следующие примеры иллюзии: луна в воде, эхо в горах, радуги в небе, город гандхарвов, миражи и магические фокусы, созданные чародеем, отражение в зеркале. Наше видение и восприятие лишь кажется реально существующим, но на самом деле таким не является. Принимаемые объекты лишь кажутся плотными и реальными, однако, когда мы глубоко погружаемся в состояние присутствия, мы обнаруживаем, что такая видимость всего лишь иллюзия. Йогины-ма хасиддхи, реализовавшие такое понимание иллюзорности, могли летать по небу, проходить сквозь скалы или оставлять отпечатки в камнях, пить кипящий свинец или ходить по воде. Это означает, что когда мы по-настоящему погружены в присутствие, мы обретаем власть над энергиями, благодаря которым это присутствие проявляется.

Великое растворение

«Так же, как пузыри и волны — суть только океан, также и все внешние формы, которые кажутся независимыми, неотделимы от Меня. Все, что видится во сне, видимо в том, кто видит сон, подобно этому во мне, как в океане или как в человеке, который видит сон, все, что кажется отдельным от меня — есть проявление Меня самого», — эта точка зрения называется «растворение следствия в причине» (правила па-дришти). Ей соответствует изречение «ити, ити» («и то, и то»).

В первой точке зрения мы игнорируем внешнюю реальность, пребывая в сосредоточенности на внутреннем «Я» и рассматривая его как абсолютное.

Во второй точке зрения мы признаем игру внешней реальности, однако рассматриваем ее как иллюзию, отдельную от нашей пустотной природы Ума.

Наконец, в третьей точке зрения, мы признаем все и проявленное, и непроявленное. Природа Ума абсолютно пуста, однако все в ней проявляется, ничто неотделимо от высшего «Я», даже все энергии, которые кажутся иллюзией, являются игрой, полностью чистой пробужден ной энергией высшего «Я». Мир един с Умом, субъект полностью воссоединен с объектом, внешнее пространство полностью объединено с внутренним пространством. Мы наслаждаемся ничем не описуемой свободой без всяких ограничений, вызванных делением на субъект и объект, внешнее и внутреннее, йог становится центром Вселенной.

Взгляд, присущий Лайя-йоге (правилапа-дришти), является наивысшей точкой и кульминационной фазой завершения духовного пути любой религиозной традиции. Первые две точки предназначены для начинающих и для тех, кто не способен принять высший взгляд. Полное видение предполагает неразделение на себя как субъекта и внешний мир как объект. Внешняя Вселенная, галактики и метагалактики, миры богов и людей, прошлое и будущее, горы и деревья, — с точки зрения «правилапа-дришти» являются вселенским телом йогина. Его динамическая активность — это беспричинная игра, проявляющаяся в относительном измерении и по закону кармы, однако сама несвязанная законом кармы.

В первой точке зрения (баддха-дришти) мир просто игнорируется, а от тела нужно отрешаться, считая его нечистым и приносящим страдания. Хотя такая точка зрения предназначена для отрешения от обусловленности, она не является абсолютной, поскольку понятие «Брахман» включает в себя все, то есть и мир, и тело. Точка зрения тантры и Ануттара-тантры, гораздо более глубока и возвышенна, она предполагает абсолютное восприятие всех проявлений во Вселенной, а значит то, что видится, и тело, также уже является Абсолютом. Наше тело — это само пробужденное тело Абсолюта, а поступки его необусловленная игра. Даже если мы с самого начала не ощущаем так, тем не менее, видение предполагает, что мы пытаемся понять такую точку зрения, чтобы со временем применить ее.

Во второй точке зрения (митхья-дришти), внешняя энергия признается, однако, она признается как майя, вынужденное зло, неабсолютная, играющая вторую роль, иллюзорная, которую просто нужно рассматривать как не имеющую самобытия и не придавать большого значения.

Наконец, в третьей точке зрения (правилапа-дришти) все проявленное неотделимо от ума, и нет никакой разницы между проявленным и непроявленным, внутренним и внешним, между иллюзией и реальностью. Иллюзия и есть реальность, реальность не более реальна, чем проявленная иллюзия, а иллюзия не более иллюзорна, чем непроявленная реальность. Такой йогин устраняет кажущуюся веру в плотность материальных объектов и своего физического тела, поэтому он может проходить сквозь стены, горы или деревья, перемещаться в пространстве быстрее мысли и посещать в своем собственном теле миры и богов.

Контур пути
Мудрость, медитация, действие

Путь духовной практики в Сахаджаяне описывается в трех понятиях: взгляд или воззрение (джняна), медитация (дхьяна) и поведение, или действие (крийя).

Взгляд — это видение, которое Учитель передает ученику, однако не следует путать видение вне концепций, которое практикуется в Лайя-йоге, с неким философским видением или взглядом, когда, например, Учитель, используя тексты песен сиддхов или Адвайта-Веданты, объясняет тождество индивидуального сознания и абсолютной Реальности ученику. Видение в Лайя-йоге означает прямое неконцептуальное видение, основанное на понимании философии недвойственности. Считается, что взгляд важнее, чем медитация, так как, если у нас наши воззрения неправильные, то и медитация, и действия тоже будут неправильными.

Поэтому когда мы приступаем к практике медитации, в первую очередь следует рассмотреть сущность воззрения, постараться усвоить принцип недвойственного воззрения, который принят в Лайя-йоге, и получить в этом некоторый личный опыт. Можно сказать, что практика поддержания естественного состояния заключается больше в привыкании к воззрению, нежели к самой медитации. Воззрение можно сравнить с верой в двойственных религиях, мы должны пропитаться верой, доверием к нашему взгляду так, чтобы эта вера проникла в самые глубинные уголки нашего сознания и пронизывала всю нашу жизнь, для этого мы практикуем медитацию. Традиционно в воззрение вводит нас Духовный Учитель и, получив введение во взгляд, мы затем самостоятельно должны его развивать, благодаря практике медитации через осознавание.

Разумеется, воззрение находится вне концепций, поэтому это «не-воззрение». Совершенное воззрение выражено Авадхутой Даттатрей ей в «Авадхута Гите» или песнями махасиддхов (из циклов «доха» и «карья-гита»), такими как Сараха, Горакшанатх, Канхапа, Джалант хари и Чаурангинатх. Совершенное воззрение заключается в твердой убежденности в том, что все видимое внутри и вовне ничто иное, как единая трансцендентная Реальность, бесконечная, непостижимая, всегда совершенная и чистая, не имеющая никаких ограничений и изъянов, обладающая способностью проявляться в именах и формах и пребывать в непроявленном состоянии за пределами качеств, имен и форм.

Второй главный принцип в Лайя-йоге — обдумывание и пребывание в непоколебимой уверенности (манана). Это означает, что, получив прямое введение в естественное состояние, получив объяснение взгляда и его переживание, следует обрести непоколебимую уверенность в этом взгляде, но достичь его возможно только непрерывно упражняясь в осознавании. Когда мы получили понимание воззрения, это означает, что мы поняли принцип недвойственности и обрели его некоторый «вкус». После этого мы его закрепляем непрерывной практикой созерцания.

Созерцая, йогин постоянно тренируется пребывать в самоосвобождающемся состоянии вне двойственности. Это состояние обнаженной осознанности, которая находится за рамками понятийного мышления обыденного ума (манаса), однако оно включает также и ту деятельность, которая связана с обычным мышлением, логикой и понятиями. Даже если возникает мысль при созерцании, она не связывает йогина, но йогин освобождается от нее, оставляя ее «как она есть», пребывая в созерцании, поэтому практика заключается в таком созерцании, когда мы не совершаем никакого умственного усилия, и нет нужды что-либо делать или не делать. Мы выполняем практику оставления всего так, «как оно есть», считая, что пребывать в таком созерцании, осознавая воззрение, совершенство, чистоту, безупречность воззрения уже достаточно. Однако, практика не ограничивается только созерцанием.

В Лайя-йоге практика подразделяется на две части. Первая связана с умом и пребыванием в естественном состоянии, вторая часть связана с энергией.

Практика работы с умом включает в себя как созерцание, так и различные медитации, такие как медитация остановки мыслей, самонаблюдение и пр.

Работа с энергией включает в себя две основных йоги: Нада-йогу и Джьоти-йогу, где йогин практикует созерцательное присутствие, нераздельное с внутренними звуками и внутренним светом. Медитируя на единство проявляющихся звуков и видений света, йогин углубляет свое созерцательное присутствие до такой степени, что в этот процесс вовлекается даже энергия. Как дополнительные практики выполняются также Кундалини-йога и Йога-Нидра. Фактически, поскольку пребывание в естественном состоянии является вершиной всех путей, абсолютной свободой, на пути естественного состояния нет никаких ограничений, поэтому йогин не ограничен в средствах, которые он может применять как вспомогательные методы.

Последним аспектом духовного пути является действие или поведение (крийя). Поведение означает тот способ, которым проявляется Учение в повседневной жизни. Это способ проявить энергию нашей Мудрости и созерцательного присутствия в обыденных ситуациях в относительном измерении. Благодаря этому практика смешивается с обыденной жизнью, поэтому стираются границы между программной медитацией сидя и любыми действиями.

Искры от пламени
Способы прямого введения

Кроме словесной передачи существует оригинальная традиция методов, благодаря которым Учитель прямо вводит ученика в естественное состояние. Обычно такие методы предназначены для йогинов с наивысшими способностями. Тем же, чьи способности не являются наивысшими, следует изучать философию, выполнять предварительные практики и развивать понимание принципа неконцептуальной осознанности. Йогин же, обладающий наивысшими способностями, может прямо войти в состояние изначальной Реальности, применяя методы.

Первый метод: интеграция со вкусом.

«Во время еды или питья проникни в состояние единого вкуса».

«Вигьяна Бхайрава Тантра» (47)

Получая тантрические угощение из рук Учителя, ученик практикует созерцание во время еды, когда он переживает различные виды вкуса, он объединяет свое созерцание со вкусом, пытаясь постичь «единый вкус», который пронизывает все Бытие.

Следующий метод:

«Двигаясь в повозке, созерцай, ритмично покачиваясь, или, если повозка стоит, раскачивайся по воображаемой окружности, замедляя темп».

«Вигьяна Бхайрава Тантра» (58)

Вслушиваясь в ритмичную музыку, йогин позволяет своему телу начать двигаться по «невидимым кругам», постепенно увеличивая амплитуду движения. Дойдя до пика амплитуды вращения, он постепенно вращается все меньше и меньше, затем полностью останавливается. Когда он останавливается, он находится в бдительном созерцании единства энергии и осознавания, переживая опыт недвойственности и блаженства.

«Вслушиваясь в звучание струнных инструментов, обнаружь единый звук — источник и стань вездесущей».

«Вигьяна Бхайрава Тантра» (16)

Вслушиваясь в звучание вины, стара, табло или любого другого струнного инструмента, ученик находится в бдительном присутствии, не оценивая, не думая о звуке, а пытаясь выяснить источник звука. Медитируя на источник звука, он постепенно понимает принцип возникновения звука. Он не думает об объекте, откуда исходит звук, а постепенно выясняет, что звук возникает в его барабанных перепонках, в его теле. Исследуя дальше, откуда появляется звук, он обнаруживает, что звук даже появляется не в его физическом теле, а в тонкой энергии, которая движется по каналам и исходит из центра груди — сердца. Когда же он сосредотачивается на источнике этого звука, он видит, что этим источником является чистая энергия (прана), которая возникает в виде колебаний. Медитируя на единство вибраций и Пустоты, йогин обнаруживает подлинный источник звука — изначальное осознавание вне двойственности. Когда подлинный источник звука найден, обнаруживается единый центральный звук, когда все звуки видятся как проявление единого звука.

«О божественная, смотри на весь мир, как на игру. Вселенная пуста, подобно раковине, так пусть твой ум играет в ней без ограничений».

«Вигьяна Бхайрава Тантра» (33)

Этот способ прямого введения связан с разрушением привычных стереотипов поведения и самоосвобождением поведения, когда мы воспринимаем весь мир недуальным способом, а свое тело как тело божества или как проявление, как сосуд (упадхи), через который проявляется игра энергии Абсолюта (лила Брахмана). Практикуя нестандартное поведение, мы внезапно отбрасываемся к нашему внутреннему центру, который позволяет нам понять, что мы не являемся ни телом, ни умом, ни волей, и что наша осознанность может быть полностью свободна и пребывать вне всяких ограничений. Принцип игры означает спонтанную игровую непривязанную деятельность. Он может быть осуществлен только тогда, когда ученик находится в состоянии подлинной передачи от Гуру и истинно раскрывает принцип созерцания. Если же принципа созерцания нет, то такое неадекватное поведение просто становится очередной формой обусловленности, происходящей из собственных двойственных представлений и ведущей к накоплению новой кармы. Когда мы слышим о самоосвобождении поведения, это кажется очень интересным, однако, мы всегда должны помнить, что истинное самоосвобождение возникает не благодаря внешним ситуациям, обстоятельствам или поведению, а благодаря наличию непрерываемой осознанности.

«Прикоснись острием иглы к какой-либо части своего божественного тела, затем, созерцая, объединись с этим ощущением».

«Вигьяна Бхайрава Тантра» (68)

Здесь для того, чтобы получить представление о единстве пустотного осознавания и энергии, йогин работает с неприятными ощущения ми, к примеру, такими, как боль. Это не означает, что мы можем выполнять эту технику буквально, достаточно понять принцип неприятного ощущения или боли и интеграции с этим неприятным ощущением. Когда мы испытываем боль от укола, от укуса насекомого, наступаем на колючку, сидим долго в «позе лотоса» и испытываем боль от того, как затекают ноги, от холода, жары, все неприятные ощущения являются дестабилизирующим воздействием энергии, когда наше сознание затмевается сильными выбросами энергии, освобождающейся в результате неприятных ощущений. Это защитная реакция тела, которое таким образом стремится поддерживать баланс пран в теле.

Когда мы работаем с неприятным ощущением, пытаясь пребывать в созерцании, и бдительно наблюдать его, не порождая оценок, проникнуть в ощущение, обнаружить его пустотность, обнаружить, что ощущение проистекает из пустотного источника осознавания, удержать пустотность и проявить это ощущение как танец, игру энергии в Пустоте, мы обнаруживаем, что трансцендировали неприятное ощущение, и боль превратилась просто в игру энергии, которая втягивается в центральный канал. Благодаря такому переживанию мы можем прийти к состоянию «единого вкуса», когда наслаждение и боль действительно предстают как переживания одной энергии, которая выходит из центрального канала и проявляется благодаря взаимодействию пран и внешних объектов через физическое тело и органы чувств.

«Верь величественному, беспредельно могущественному, всезнающему, наполняющему собой все формы».

«Вигьяна Бхайрава Тантра (84)

Следуя этому методу, Учитель объясняет принцип абсолютного Сознания, подчеркивая его непостижимость (ачинтья), безграничность (ананта), подчеркивая его изначальную чистоту (ниранджана) и совершенство. По мере объяснения Учителя, ученик объединяет свое сознание с принципами всемогущества, всеведения изначальной основы Бытия. Постепенно интегрируясь с этими принципами, он все более настраивается на них, обретая к ним доверие, а затем сильную веру. Таким образом, он открывает свою подлинную сущность как абсолютную трансцендентную Реальность, величественную, неописуемую, которая пронизывает собой все и неотделима от его «Я». Укореняясь в такой вере, он открывает подлинное созерцание и пребывает в нем вплоть до полной реализации.

«Когда сильно возжелаешь чего-либо, оставайся беспристрастной».

«Вигьяна Бхайрава Тантра» (76)

Здесь Учитель провоцирует различные желания ученика, а затем рекомендует на пике желания наблюдать желание и отрешаться от желания. Благодаря этому, между внешними объектами, телом и сознанием возникает сильная дистанция, мы реально отходим внутрь, в состояние непоколебимого свидетеля (сакши). При этом возбужденные праны оказывают сильное влияние на сознание и, если ученик способен пребывать в подлинном присутствии, бдительном созерцании, это является глубоким опытом проникновения и отделения созерцательного сознания, не связанного телом, пранами или объектами.

«Когда возникнет желание чего-либо, осознай его и позволь ему исчезнуть».

«Вигьяна Бхайрава Тантра» (71)

Эта практика противоположна предыдущей, она заключается в аскетической практике уменьшения желаний и отрешения от как можно большей части желаний. Когда йогин отрешается от большинства желаний, его праны оказывают серьезное давление на его тело и ум и, если праны недостаточно очищены, ум может буквально взбунтоваться. Если же йогин натренирован в созерцании, он может непоколебимо созерцать возникновение желаний, осознавать, как они влияют на ум и находиться независимым, вне связанности желаниями. Таким образом, его сознание полностью отделяется от отождествления с телом, объектами, энергией и открывается в своей подлинной, первозданной, чистой сущности.

«Созерцай, глядя на сосуд, не различая ни поверхности, ни стенок, ни материала. Так мгновенно станешь пробужденной».

«Вигьяна Бхайрава Тантра» (34)

Здесь Учитель показывает чашку или сосуд, или любой предмет и дает наставления ученику как видеть, не видя. Глаза смотрят, объект воспринимается, однако не выносится никаких суждений по этому поводу. Ученик не думает: «Это чашка», или «Это инициация», или «Сейчас я должен получить прямое введение», он также не думает, откуда эта чашка взялась, из чего она сделана и что будет дальше. Он просто живо и с любопытством рассматривает ее, с полной вовлеченностью, с тотальностью, однако, ум, умственные интерпретации и логика в это время не работают. Он смотрит без оценок и суждений, подобно ребенку, который рассматривает с предельным любопытством фрески на стенах храма, не понимая, на что же он смотрит. Он прилагает всю свою энергию, тем не менее, он не включает понятийное мышление.

«Всякий раз, делая вдох или выдох, касайся легко источника, наполняющего тебя энергией».

«Вигьяна Бхайрава Тантра» (3)

В этой практике йогин тренируется в созерцании дыхания. Наблюдая вдох и выдох, он постепенно отделяет себя от тела и дыхания, прикасаясь к великому Источнику вне двойственности. После того, как такое прикосновение произошло, техника перестает быть нужной, и ученик может просто пребывать в созерцании природы Ума.

«Задерживай дыхание на выдохе или на вдохе, созерцай Великое Небытие, тогда личное «я» растворяется. Это трудно только для неопытных».

«Вигьяна Бхайрава Тантра» (4)

Здесь ученик выполняет задержку дыхания (кумбхаку), однако, цель задержки дыхания не пробуждение Кундалини, как в Кундалини-йоге, это не техническая практика, цель здесь—во время задержки дыхания пребывать максимально осознающим, не потеряв созерцания, проникать во внутренний центр, когда ум и прана остановлены. Когда мы проникаем в такую вселенскую паузу, наше эгоистичное восприятие, движение поверхностного ума, мыслей, на время блокируются, понятийный ум буквально сносится сильным воздействием, которое происходит при задержке дыхания, благодаря этому мы открываем обнаженное осознавание.

«Концентрируй ум в какой-либо точке пространства или на точке на стене, до тех пор, пока она (точка) не сольется с твоим умом, так ты превзойдешь все желания и достигнешь Освобождения».

«Вигьяна Бхайрава Тантра» (9)

Здесь ученик практикует концентрацию на точку до тех пор, пока точка не станет растворяться в его восприятии. Вначале йогин начинает с концентрации, но по мере того, как ум объединяется с точкой, точка начинает растворяться, и на поверхность выступает чистое осознавание, не сфокусированное на точке, а распространенное и не имеющее никаких ограничений. Это отличается от практики фокусировки ума, как в обычной концентрации. Точка здесь предназначена для пробуждения этого расфокусированного сознания. Когда расфокусированное сознание достигнуто, прямое введение достигло цели.

«Закрыв глаза, всматривайся вовнутрь себя, так постигнешь свою изначальную сущность».

«Вигьяна Бхайрава Тантра» (10)

Этот способ прямого введения также известный, как медитация «Великого Покоя» (Махашанти). Закрыв глаза, мы всматриваемся в свое внутреннее пространство, наблюдая ментальный экран (Чит-акашу), пытаясь пресекать мысли или, что еще лучше, не следовать за мыслями. Отыскивая тонкий ментальный экран осознавания, мы постепенно переносим свою внимательность. Когда же внимательность перенесена на экран, мы постепенно начинаем исследовать границы этого экрана, и обнаруживаем, что границ у экрана нет. После этого мы входим в чистую осознанность, которая находится за пределами всех концепций и мыслей. Пребывая в такой осознанности, мы постепенно распахиваем ум, избавляясь от усилия, тогда наша постигающая ясность получает импульс от трансцендентного Источника, и внутреннее пространство постепенно начинает смешиваться с внешним пространством.

«О, сияющая, обрети понимание в промежуток между двумя дыханиями, после того, как дыхание вышло и до того, как вошло, — созерцай источник высшего счастья».

«Вигьяна Бхайрава Тантра» (1)

В этой практике мы наблюдаем промежуток между входящим и выходящим дыханием. Время промежутка между двумя дыханиями — это время, когда прана находится в центральном канале. Она не находится ни в правом канале (пингала), ни в левом канале (ида). Когда прана находится в центральном канале, это особые моменты ясности, когда мы испытываем повышенное состояние осознанности в теле и уме. Все больше проникая в такие промежутки, растягивая их, мы углубляем вое созерцание, открывая чистую неконцептуальную осознанность вне двойственности.

«Сконцентрируйся на канале тонком, как нить волокна лотоса, в центре позвоночного столба и так обрети Просветление».

«Вигьяна Бхайрава Тантра» (11)

Представляем в середине центрального канала тонкую светящуюся нить, а сам центральный канал воображаем трубой или похожим на древко копья. Внутри этого древка существует тонкая светящаяся нить. Чем тоньше мы ее представляем, тем лучше. Мы переносим все свое сознание в эту тонкую светящуюся нить. По мере практики центральный канал наполняется. Мы можем дойти до такого уровня, когда мы перестаем ощущать свое физическое тело, и ощущаем себя как тонкое нитеподобное состояние, мы состоим только из энергии и сознания. Иногда возникает ощущение, словно голова опустилась на уровень живота или верх и низ в теле соединились и смешались. Это происходит благодаря насыщению праной центрального канала. Это указывает на то, что две сущностные капли в нашем теле (белая и красная) смешиваются, и мы переживаем подлинный опыт недвойственности. Вслед за этим мы можем испытать некоторое вращение или ощущение невесомости. Если мы полностью осознанны и расслаблены, мы можем последовать за этим состоянием вращения и на долгое время войти в самадхи. Благодаря этому мы углубляем наш недвойственный опыт осознавания вне тела.

«Медитируй, закрыв все отверстия головы пальцами. В месте между глаз возникнет пространство, содержащее в себе все».

«Вигьяна Бхайрава Тантра» (12)

Выполняя шанмукхи-мудру, мы всматриваемся в ментальное пространство между глаз (Чит-акашу) до тех пор, пока она не приобретет объем, и внутреннее и внешнее пространство не начнут смешиваться.

«Легко касаясь глаз, подобно перышку, откроешь свет в межбровье, и в сердце возникнет беспредельное пространство».

«Вигьяна Бхайрава Тантра» (13)

Выполняя шанмукхи-мудру, мы очень легко, слегка надавливаем на глазные яблоки. Если мы делаем так, глазной канал, ведущий от сердца к глазам, активизируется, и спонтанно начинают возникать видения. Эта практика выполняется в особых ритритах Джьоти-йоги, но она также может выполняться для прямого введения, начала развития видений ясности. Испытывая различные вспышки света, видения кругов, мандал, бинду, мы пребываем в осознанности, не следуя за ними и не любопытствуя, не пытаясь их рассматривать, таким образом, наша осознанность углубляется.

«Концентрируясь на межбровье, пребывай в осознанности за пределами мыслей, тогда тело наполнится праной до макушки головы и Великий Свет воссияет там».

«Вигьяна Бхайрава Тантра» (8)

Эта медитация очень похожа на медитацию «Махашанти». Здесь мы пребываем в осознанности, останавливая мысли до тех пор, пока ментальный экран не станет полностью пустотным. Благодаря объединению сознания с таким пустотным экраном, наши ветры начинают подниматься, и мы открываем состояние Ясного Света. Пребывая в единстве созерцания света и осознавания, мы углубляем присутствие осознанности.

«Пой протяжно «аум». Медленно входи в полноту звука, созерцая звук нераздельно от себя».

«Вигьяна Бхайрава Тантра» (15)

Здесь мы произносим мантру «Ом», не разделяя на «а», «у» или «м», и не медитируем специально над значением и соотношением букв и состояний ума, мы просто интегрируемся со звуком. По мере того, как сознание смешивается со звуком, мы все больше превосходим свою телесную концепцию и поглощаемся звуком до той точки, пока мы не войдем в невыразимое состояние вне субъекта и объекта. Когда мы обнаруживаем, что мы полностью слились со звуком, существует безграничное пространство звука, где мы исчезаем как субъект, а звук перестает быть объектом. Находясь в недвойственном пространстве, состоящим из одного звука, мы открываем свою изначальную природу.

«Воспринимай окружающий мир как свое собственное тело, полное блаженства».

«Вигьяна Бхайрава Тантра» (40)

Это весьма продвинутая техника, которая связана со свадхистхана -чакрой и с переживанием блаженства в теле (махасукха). Практикуя единство созерцания и смешивая его с блаженством в теле, мы воспринимаем весь мир как проявление энергии блаженства. До тех пор, пока различия между внутренним блаженством и внешним миром не сотрутся, и мы не войдем в универсальное сознание вне двойственности.

«Распахни двери чувств, чувствуя все, даже как ползают муравьи, тогда обнаружится это».

«Вигьяна Бхайрава Тантра» (42)

Мы пребываем в распахнутом состоянии осознанности, где каждое восприятие и переживание становятся путем, тогда с чем бы мы ни объединили сознание, переживание становится подобно Вселенной. Испытываем ли мы ощущение кожей, слышим ли звук, вкус, дыхание, отсутствие осознанности — все это вырастает до состояния безграничного пространства, где уходят субъект и объект.

«Делай все, что тебе нравится и приносит блаженство, чем бы это ни было».

«Вигьяна Бхайрава Тантра» (49)

Эта практика заключается в том, что мы делаем то, к чему легко привязывается наш ум, т.е. то, что нам нравится. Давая себе захватиться чем-либо, мы при этом не утрачиваем созерцания, если же созерцание утрачивается, это становится обычным сансарным действием, приводящим к новому рождению. Поскольку эта практика требует глубокой внутренней зрелости и больших успехов в поддержании бдительно го созерцания, она никогда не дается начинающим. Минимум, она требует поддержания способности к медитации во сне со сновидениями и самадхи начального уровня. Когда наш ум интенсивно концентрируется на том, что ему нравится, наша энергия собирается в центральном канале. Работая с единством энергии и присутствием пустотного осознавания, мы открываем подлинный «вкус» недвойственности (раса) вне субъекта и объекта.

«Летом, когда небесное пространство чисто абсолютно, созерцая, объединись с этой чистотой».

«Вигьяна Бхайрава Тантра» (51)

Ранним утром мы смотрим в сторону, противоположную той, где восходит солнце, и вечером в сторону, противоположную той, где заходит солнце. Мы медитируем на небо, выполняя шамбхави-мудру до тех пор, пока внутреннее и внешнее пространство не начинают сливаться. При этом мы медитируем на аспект чистоты, незапятнанности, понимая, что это есть зеркало нашего собственного изначального состояния.

«В миг, когда возникнет побуждение к действию, — замри».

«Вигьяна Бхайрава Тантра» (64)

В этой практике Учитель действует спонтанно, пробуждая осознанность ученика, когда тот идет, к примеру, он говорит ему: «Остановись» или внезапно задает шокирующий, сбивающий с толку вопрос, либо побуждает его делать что-либо, а затем внезапно говорит: «оставить». Таким образом, импульс, ведущий к побуждению делать что-либо, отсекается, и на некоторое мгновение обнажается недвойственна осознанность.

«Смотри, не рассуждая, в голубизну неба за облака. Так познай безмятежность».

«Вигьяна Бхайрава Тантра» (59)

Здесь мы не выполняем шамбхави-мудру, а просто находимся в состоянии расслабленности, мы даже не созерцаем, а находимся в предельной безмятежности. Благодаря этому, мы отбрасываем личностное усилие, и уходят наши оценки и суждения. Когда мы длительное время пребываем в безмятежности, возникает мощное ощущение ответного импульса Ануграхи, и мы чувствуем, как внешнее пространство начинает втягиваться во внутреннее пространство, где они начинают смешиваться. Таким образом, йогин реализовывает состояние «единого вкуса».

«Вся эта кажущаяся Вселенная возникла спонтанно, она подобна магическому шоу фокусника, видя это, обрети высшее счастье».

«Вигьяна Бхайрава Тантра» (77)

Здесь йогин тренируется рассматривать весь проявленный мир как магический фокус, как шоу, сновидение, спектакль, нечто с самого начала нереальное, полную иллюзию, виртуальную реальность или голограмму. Ни на секунду не утрачивая такого осознавания, добиваясь однонаправленного поддержания, йогин пресекает вынесение собственных оценок, суждений и также привязанности к этой иллюзии. Вслед за этим отсекаются его надежды, страхи и цепляния за внешнюю, видимую реальность, и он осознает единственную реальность внутренне го наблюдателя. Когда внутренний наблюдатель реализован, практика достигла успеха.

«О, любимая госпожа, переживая наслаждение или боль, не позволяй уму привязываться, а будь внимательна к тому, что за ними».

«Вигьяна Бхайрава Тантра» (78)

Здесь мы пребываем в переживании многообразных ощущений, упражняясь в состоянии «единого вкуса». Для этого Учитель может показать ученику нечто приятное или неприятное, и затем обратить внимание на осознанность ученика, которая находится за пределами приятного или неприятного. Так, к примеру, он может дать ему понюхать что-либо приятное, а затем — отвратительное, и потом обратить внимание, что и то, и другое, если находишься в осознавании, воспринимается равностно; либо он может показать ему изображение гневного и мирного божества, дать послушать красивую, чудесную музыку или воспроизвести неприятный звук, например, хлопок или скрип; либо дать потрогать нечто мягкое и шелковистое и нечто неприятное и колючее. Когда ученик воспринимает то, что ему приятно или то, что неприятно, или он касается чего-либо чистого или нечистого, он пребывает в предельном осознавании, думая, что и то, и другое по сути равностно, чисто и абсолютно совершенно. Сначала он думает, что и то, и другое является иллюзией, затем он понимает, что если пребываешь в осознавании, сущность этой иллюзии — это высшая чистота и абсолютное совершенство. Тогда он приходит к состоянию и убеждению в «едином вкусе» переживаемого.

«Когда ходишь, спишь, предаешься мечтам, созерцай себя светом».

«Вигьяна Бхайрава Тантра» (61)

Здесь Учитель объясняет принцип сознания как света. Настраиваясь на свет, ученик пытается поддерживать состояние огромного пространства света непрерывно, до получения мощного опыта вне двойственности.

«Не разделяя себя и других, созерцай, ощущая каждое живое существо как себя. Так, отбросив цепляния за «я», стань пребывающим во всех живых существах».

«Вигьяна Бхайрава Тантра» (82)

Здесь йогин практикует, преодолевая разграничения на себя и других и заботясь больше о других, чем о себе, так полностью сметаются его надежды, страх, цепляния за себя и эгоцентричная мотивация. Перестав беспокоиться за себя, он отбрасывает чувство собственной важности, ощущая свое осознавание в каждом живом существе. Идеал всеобщего Просветления (Лока-санграха) — это способ отбросить беспокойство за себя, помогая другим вплоть до их полного Просветления.

«Блуждает ли твой ум внутри или снаружи, везде будет только это».

«Вигьяна Бхайрава Тантра» (91)

Этот способ заключается в непрерывном памятовании без усилий о спонтанном присутствии всепроникающей осознанности. Мы не контролируем ум и позволяем ему делать все, что угодно. Единственное, при этом мы не выносим никаких суждений, не порождаем комментариев, мы не прилагаем усилий, но только находимся в бдительном созерцании, полностью уверенные, что какие бы переживания не случилось нам испытать, везде будет присутствие саморожденной Мудрости. Эта практика также называется «оставление всего, как есть» или «путь без метода». Она предполагает подлинное пребывание в созерцании и высокий уровень практикующего йогина.

«В миг начала чихания или в бою, замирая от страха над пропастью или в любопытстве, в начале чувства голода или когда голод исчез — будь непрерывно осознанна во всех действиях».

«Вигьяна Бхайрава Тантра» (93)

Здесь йогин погружается в многообразные, иногда экстремальные ситуации, некоторые из них пробуждают его ясность, а некоторые сбивают. Но чем бы он ни был занят, он пытается быть непрерывно сознательным, благодаря этому состояние его внутреннего центра усиливается. Он воспринимает все недуальным способом, только глазами осознавания.

«Чистота, которой учат другие Учения, не есть истинная чистота, смотри на все, не разделяя на чистое и нечистое».

«Вигьяна Бхайрава Тантра» (98)

Этот принцип означает все рассматривать как чистое, но эта чистота исходит не из дуального восприятия, а из понимания, что чистота, понимаемая умственно, не является истинной чистотой. Истинной чистотой является осознавание. Тогда все, что бы мы ни воспринимали, воспринимается как проявление абсолютного совершенства, как игра Абсолюта. Для этого Учитель может указать ученику, показав ему нечто нечистое, к примеру, труп собаки, если ученик находится в бдительном состоянии осознанности, он может получить мощный «вкус» (раса), переживание недвойственности, состояние «единого вкуса».

«Это сознание существует только как чистое Бытие, ничего, вне него, не существует».

«Вигьяна Бхайрава Тантра» (99)

Здесь ученик, однажды пережив опыт недвойственного сознания, держится только его, игнорируя что-либо, до тех пор, пока все кармические завесы не исчерпают себя полностью.

«Оставайся одинаковой с близким другом или с чужим, переживая славу или стыд и бесчестье».

«Вигьяна Бхайрава Тантра» (100)

Здесь йогин тренируется, попадая в многообразные ситуации, в состоянии «единого вкуса». Когда ситуации оборачиваются против него или, наоборот, приносят ему радость, помогают ему, он невозмутимо наблюдает все колебания и перемены в своем уме с тем, чтобы возвращаться к присутствию осознанности. Хвалят его или порицают, переживает ли он гордость, восторг или стыд, угнетенность и депрессию, — ничто не является важным. Наблюдая любые переживания, которые возникают, йогин остается в центре, не отождествляясь с ними.

«Созерцая, вообрази нечто за пределами чувств, восприятия, понимания, за пределами Пустоты и осознай: это — ты».

«Вигьяна Бхайрава Тантра» (102)

Здесь Учитель дает прямое введение вне всяких ограничений, слов, концепций и мыслей, указывая на невыразимое, непостижимое. Признавая это как свою собственную природу, ученик избавляется от тонких и грубых иллюзий и устраняет свое непонимание, обнажая свою осознанность.

Эти методы не означают, что мы их практикуем постоянно. Мы их практикуем некоторое время до тех пор, пока не будет пережит подлинный «вкус» недвойственности.

Свернуть пространство и время
Самотрансценденция: нисхождение просветляющего импульса сияния Абсолюта, подобное милости

Самотрансценденция, т.е. самоотдача за пределами усилий, является ключевым моментом в практике Лайя-йоги. Ее также называют силой раскрытия божественности за счет самоотдачи (Ануграха). Исконная Мудрость великого «Я» уже существует. Абсолютное сияние «Я» совершенно без усилий, достижения и практики. Само усилие и мысли о связанности только усиливают кокон индивидуального «я». Но до тех пор, пока горшок «я» не будет разломан и не произойдет самотрансценденция эго, энергия пробужденности изначального «Я» не может низойти в ум и тело.

Йогин должен практиковать сначала путь усилий, с тем чтобы когда-нибудь выйти на путь выхода за пределы усилий. Самотрансценденция является второй ступенью самоосвобождения (прапатти) и предшествует самоузнавание. Путь самотрансценденции — это путь мгновенного Просветления. Самосуществующая изначальная пробужденность существует всегда, и мы никогда не покидаем своего естественного состояния, поэтому, кроме продолжения созерцания, нет нужды усердствовать в чем-то другом. Изначальная пробужденность уже присутствует в нас, и мы уже обладаем природой Абсолюта, поэтому нет смысла искать ее в другом месте, и даже пытаться ее достичь с помощью практик. Следует просто признать ее существование.

Однако признать ее существование означает свести свои эгоистичные тенденции к нулю. Наша изначальная Реальность существует всегда подобно солнцу, она естественно присутствует, непоколебимо пребывая в основе нашего сознания. Практики метода подобны попыткам воспроизвести солнце с помощью усилий. В Лайя-йоге считается, что эти попытки без их трансценденции заранее обречены на неудачу, хотя полезны. Они подобны попыткам человека сотворить солнце путем размыкания век, что само по себе смешно. Невозможно сотворить солнце путем размыкания век, так же, как невозможно его уничтожить путем закрывания век. Невозможно сотворить солнце, разгоняя облака. Солнце существует всегда, однако иллюзорное неведение закрывает нашу природу. В изначальном естественном состоянии Пробуждения нет никакого разделения на плод, путь и результат. Нет ни малейшего результата, которого следовало бы достигать. В исконном сиянии саморожденной Мудрости осознавания отсутствуют ступени, которые следовало бы проходить и нет никакого метода, которым можно было бы его достигнуть. Нет никакого способа, который мог бы его достичь, поскольку он находится за пределами способов. Это означает, что ни начитывание мантр, ни визуализация мандал, практики ритуального поклонения, не могут достичь изначальной пробужденности.

«Мантры, методы тантры, медитация и концентрация — это продолжение иллюзии и самообман. Не оскверняй концепциями Ум, который исконно чист по природе, оставайся в естественном блаженстве и избавься от страданий».

Махасиддха Сараха

В тот момент, когда мы выходим за пределы усилий и концепций и входим в отсутствие субъекта и объекта, все это является иллюзией, а потому никакое усилие не может привести к полной недвойственности.

Понимая это, йогин успокаивает свой ум, не желая и не выполняя ничего, предоставляя уму покоиться в его естественной ясности и открытости. Находясь в полной расслабленности, он выполняет самоотдачу, без понятия выполнения. Пребывая в присутствии, он бдительно и чутко слушает свою исконную саморожденную Мудрость, все больше и больше отдаваясь ей. Он настраивается на свет изначального осознавания и пытается никогда его не терять. Но даже говорить, что он настраивается, это означает указывать на некоторое тонкое личное усилие. На самом деле, он настраивается не настраиваться. Все, что он делает — это все больше и больше отдает себя свету исконного осознавания своей нерожденной Мудрости. Понимая, что его изначальное осознавание безгранично и обладает абсолютным потенциалом, и что муравей не может повлиять на движение солнца по орбите, такой йогин, не прилагая личных усилий, всего лишь пытается войти в резонанс с универсальной реальностью осознавания. Вхождение в такой резонанс осуществляется через все большее и большее устранение собственного эгоизма. Тогда абсолютное осознавание, словно услышав такую преданность и самоотдачу, начинает откликаться на дух устремленности йогина.

Слово «пратьябхиджня» переводится как «поворот» (прати), «лицо» (абхи) и «мудрость» (джняна), что означает «поворот лицом к совершенной исконной Мудрости осознавания». Когда мы поворачиваемся лицом к нашей исконной Мудрости осознавания, исконная Мудрость сама начинает разворачиваться к нам лицом. Этот ответный импульс нашей исконной Мудрости (Ануграхи) действует как сила самораскрытия трансцендентной Реальности.

В традициях бхакти ее называют также милостью Абсолюта, а такое состояние — нисхождением милости. При этом мы не должны впадать в этерналистские представления двойственных Учений, присущих бхакти: словно существует некий Абсолют вне нашего сознания, который нисходит на нас и просветляет. В абсолютном смысле нечему нисходить и некому проявляться, потому что все едино в нерожденном Уме. И даже когда мы говорим, что нечто откликается, нисходит и проявляется, это не относится к некоему внешнему Абсолюту, отдельному от нас, скорее, это указывает на тончайшие процессы, происходящие в нашем осознавании. Когда великая часть нашего «Я», проливает свой свет исконной ясности на испещренное васанами наше ложное эго и просветляет его, уходит все неведение и клеши, накопленные в бесчисленных жизнях.

Исходя из этого принципа, мы не пытаемся искоренить васаны и самскары, прилагая усилия, а, расслабившись, мы предоставляем все на милость исконной ясности нашего осознавания. Мы призываем этот свет своей самоотдачей, тогда свет Атмана начинает падать на васаны и самскары, растапливая их. При этом, этот свет не является неким противоядием, как в тантре, и он не является неким богом вне нашего сознания, которому мы поклоняемся и призываем. Этот свет лишь указывает на тончайшую светоносную основу нашего глубинного осознавания, которую мы услышали и которая была активизирована посредством нашего пассивного всеприятия самооотдачи и устранения двойственных оценок и рассуждений понятийного ума. Тогда этот самый тонкий неконцептуальный слой светоносной ясности, активизировавшись, начинает посылать свою светоносную ясность в более грубые слои нашего «Я» (манас и буддхи).

В отличие от пути личного усилия, путь самоотдачи и просветляющего нисхождения подобного милости Абсолюта, путь раскрытия спонтанного совершенства мгновенного Просветления божественности (Ануграха), является глубоко запредельным, мистическим и таинственным путем. Такое впечатление, что не мы выполняем практику, а Великий Дух нашего исконного «Я» сам обрушивается на нас со всей силой своей вселенской грандиозности и размаха изначального Пробуждения. Мы можем лишь покориться, отпустить себя, пассивно воспринимать и следовать этой грандиозной силе. Наш изначальный Ум действительно представляет самую грандиозную силу во Вселенной, поскольку Вселенная это не что иное, как продукт и творение Ума. Это означает, что наше саморожденной осознавание является Великим Творцом всего, и воистину, это самое всемогущее, великое и запредельное что вообще в состоянии представить наш концептуальный ум. Когда в силу такой самоотдачи концептуальный ум соприкасается с нашим глубинным «Я», со своей сущностной фундаментальной основой, у концептуального ума (нашего эго) возникает восторг, благоговение и трепет при соприкосновении с глубинными сущностными слоями нашего нерожденного «Я». Поэтому этот путь является сугубо мистическим в том смысле, что мы в один момент простым путем самоотдачи и неприложения усилий, чуткости и преданности входим в другое, абсолютное, мистическое измерение.

Для того чтобы такая самоотдача была выполнена, мы должны опустошить свое сердце, стать подобными полому пустому бамбуку, чтобы в нас задул ветер осознавания. Когда ветер осознавания дует, в пустом бамбуке рождается песня. Эта песня есть спонтанный танец энергии нашего осознавания, который проявляется в относительном измерении.

Высшая тайна нисхождения света исконного «Я» уподобляется милости богатого царя. Подобно тому, как крестьянин, тяжело трудившись в поле, едва сводил концы с концами, зарабатывая себе на жизнь, и, когда однажды мимо проезжал царь в своей карете, то он, увидев тяжелый труд и старания крестьянина, в силу своей прихоти бросил ему огромный слиток золота, сделав крестьянина в один миг богатым и обеспеченным на всю жизнь. Таким же образом, нисхождение абсолютной реализации уподобляется милости такого царя. Поскольку царь сказочно богат, такой дар не является для него чем-то значительным, однако в силу такого дара бедняк, который вынужден был тяжело трудиться день и ночь, зарабатывая себе на жизнь, в один миг становится очень богатым человеком и не нуждается в чем-либо еще.

Таким же образом наши личные усилия вначале показывают нашему личному «я» всю его ограниченность и дают разочарованность в индивидуальном усилии. Когда мы полностью разочаровались в индивидуальном усилии и утратили привязанность к индивидуальному «я», мы готовы к тому, чтобы вступить на путь недеяния и реализовать нисхождение милости трансцендентального сознания на пути без усилий.

Для этого мы должны опустошить свое сознание, оставить в своем сердце все, что его раньше наполняло. Затем мы даже избавляемся от самого себя, убрав все, что есть вообще в нашем сердце, и пребываем в такой непрерывной погруженности в состоянии полной пустотности внутреннего «Я». Йогину следует отсечь любые надежды, страхи, планы, личные цели и саму даже идею индивидуального «я», полностью предать свою судьбу на волю нашего исконного осознавания. Предав себя и свою судьбу на волю нашего исконного осознавания, мы очень бдительно, чутко и тонко вслушиваемся в самый тонкий светоносный неконцептуальный слой нашего осознавания, до тех пор, пока этот слой светоносной ясности не откликнется, и не воссияет во всем своем величии, уничтожая наши двойственные представления. Тогда внутри нас возникает равновесие, когда нет ни низкого, ни высокого, внутри сознания возникает всеприятие, гибкость и прямота, когда мы не отвергаем, не принимаем больше ничего. Возникает внутренняя лучезарность, когда нет ничего, чтобы не освещалось этим светом, подобным милости абсолютного «Я», нет ничего, что следует прятать или отвергать, все отдается свету этой милости, все, что есть в нас чистого и нечистого, дурного и хорошего, мы жертвуем во имя этой милости как подношение.

Открыться силе Вселенной
Импульс Ануграхи — высшая тайна, мгновенное нисхождение Абсолюта, подобное милости

Когда мы так созерцаем, полностью расслабившись, находимся в бдительном, обнаженном осознавании, внезапно наш фундаментальный Ум обнажает свою абсолютную природу, и мы получаем ответный нисходящий импульс — это вселенская сила Просветления, Ануграха, сила божественного самораскрытия. Рамалинга Свамигал называл его «Свет Высшей Милости» (Арул Перун Джьоти). В это время то, что мы считали внешним пространством, начинает осознаваться как пространство, неотделимое от внутреннего пространства, и два пространства, Сын и Мать, смешиваются. Наше сознание распространяется до бесконечности, и такое распространение иногда уподобляют распространению лесного пожара. Он распространяется с большой скоростью, пожирая на своем пути все, что ни попадется. Таким же образом в момент восприятия импульса Ануграхи, мы можем вспоминать все внешние объекты, которые существуют во Вселенной, и внезапно тотчас же их осознаем как свое собственной сознание. Видя, что для Ума нет никаких границ, и он может распространяться беспрепятственно, мы испытываем ни с чем не сравнимые опыты расширения сознания. Возникает такое ощущение, что теперь не мы ищем Абсолют, а Абсолют ищет нас и вливается в нас, через звуки, запахи, вкусы, фактически нет ничего, кроме Абсолюта.

Пробуждение часто уподобляют капле, падающей в океан, однако, здесь уместнее сказать, что океан начинает вливаться в каплю.

Путь нисхождения божественного раскрытия (Ануграха) и самоотдачи не следует путать с двойственными практиками самоотдачи в тантрических практиках поклонения, таких как бхакти, типа предания себя (Атма-ниведана) в учении вайшнавов или преданности (шаранагати) в учении шиваизма. Хотя на высших ступенях, несомненно, они должны вести к одному и тому же результату, тем не менее, на начальных ступенях, между двойственными практиками поклонения и отдачи Избранному Божеству (Ишта-Девата) и практикой самотрансценденции на пути Лайя-йоги есть большая разница, подобная разнице между землей и небом. Разница эта заключается в том, что бхакта пребывает в концептуальном понимании своего божества, он выполняет самоотдачу некой идее, своему рассудочному божеству, визуализированному им или усвоенному из канонов Священных Писаний, согласно собственной религиозной традиции без глубинного понимания того, что божество неотлично от его собственного Ума, который есть Пустота. В Лайя-йоге такая самоотдача не считается зрелым подходом к пониманию, поскольку полностью основана на концепциях, хотя, определенной категории садхаков она может быть рекомендована.

Поскольку Учение Лайя-йоги за пределами концепций, мы не ищем никакого рассудочного Бога вне нашего осознавания, который находится где-то вовне и которому мы выполняем самоотдачу. Разница между практикой самоотдачи в Лайя-йоге и практикой бхакти в традициях индуистской тантры, вайшнавизма, шактизма и шиваизма в том, есть ли понимание неконцептуальной осознанности, ее непрерывное поддержание или же такого понимания нет, а есть просто приятие на веру неких религиозных догматов без выхода за пределы концепций.

Для бхакты очень важно концептуальное описание его божества или мандала, в которой он пребывает, мантра, а также традиционная практика поклонения, включающая «шравана», «киртана», «смарана», «вандана», «пада» и «севана», т.е. слушание, воспевание, памятование, поклонение стопам, служение и т.д. Бхакта находится на уровне концептуального и рассудочного понимания Избранного Божества, поэтому самоотдача на начальных ступенях не может затрагивать ум, концепции и растворять двойственные представления. На пути Лайя-йоги нет какого-либо внешнего объекта самоотдачи, который связан с концепциями, внешним поклонением или рассудочным описанием, и в самоотдаче участвует тонкий ум вне концепций.

На пути Лайя-йоги путь самоотдачи не обусловлен какими-либо концепциями, образом, именем или формой Избранного Божества, или принадлежностью к какой-либо религиозной традиции, или вообще любыми утверждениями на уровне ума. Это внутренний процесс радикального изменения осознавания за счет его переориентации на самый тонкий светоносный слой неконцептуальной осознанности, поэтому мы его также называем самотрансценденция. Термин «самотрансценденция» лучше указывает на природу практики, присущей Лайя-йоге.

Другое отличие при сравнении с Бхакти-йогой в Лайя-йоге заключается в том, что самотрансценденция выполняется, когда достигнута устойчивая практика поддержания созерцания. В традициях же Бхакти-йоги не отводится значение созерцанию и принципам понимания неконцептуальной осознанности, поэтому самотрансценденция в Лайя-йоге все-таки ближе к Джняна-йоге, а не к Бхакти. Хотя по глубине и эмоциональной насыщенности такая самотрансценденция не уступает в силе самоотдачи в традициях Бхакти.

Вступление на путь настройки на просветляющий импульс трансцендентального самораскрытия (Ануграха) и отдачи трансцендентной милости нерожденного «Я» означает полное предание себя исконному осознаванию вне двойственности, без тени личного усилия, без желания результата, без желания выгоды. Такое предание называется самотрансценденция или отсечение эгоистических цепляний, отсечение надежды и страха. Йогин, следуя пути самотрансценденции, открывается свету нерожденного «Я». Это не активный процесс, а пассивный. Такой йогин не ожидает ничего взамен, он не требует ничего. Исконный свет Абсолюта всегда удовлетворен сам в себе и через самого себя. Самоотдача, не ожидающая результата, не направленная на результат, на какое-либо достижение, личную выгоду, устойчивая, непрерывная самоотдача свету силы божественного самораскрытия поглощает эго и ум, которые тают как масло, растворяясь в масле. Когда устойчивое присутствие достигнуто, оно перерастает в тенденцию эго непрерывно отдавать себя бесконечному сознанию и растворяться в нем. Так присутствие становится непрерывной самотрансценденцией.

В состоянии самотрансценденции, эго словно постоянно прыгает в огромный океан света великого «Я», и тогда океан света растворяет все кармы (васаны, самскары и биджи), накопленные в тонких астральном, ментальном и каузальном телах йогина. Растворение происходит не за счет личного усилия, а за счет нисхождения, поэтому оно может быть быстрым, потому путь самотрансценденции является путем Освобождения за одну жизнь. Такая самоотдача не должна иметь сомнений, она иррациональна, она не должна иметь цели помимо самой самоотдачи, поскольку для самотрансценденции поставить цель означает утратить сам смысл практики самоотдачи. Преданность, самоотдача и самотрансценденция сами по себе результат и сами по себе достижения, они не должны иметь отвлечений и перерывов. Двойственный ум (манас) и эго (ахамкара), погруженные в нектар самотрансценденции, постепенно тают. Погруженная в котел самоотдачи прарабдха-карма Садхана испаряется за короткой время. Когда йогин погружает в океан преданности снежинку своего ложного эго, подобный милости, свет исконного осознавания откликается на такое погружение, испуская лучи светоносной ясности, такая снежинка тает без следа.

Цель самотрансценденции того, кто идет путем отсечения «я», стать полностью единым с великим светом саморожденной мудрости высшего «Я». Такой йогин, не совершая каких-либо усилий, через практику созерцания приводит себя в совершенно пассивное, распахнутое и восприимчивое состояние и позволяет данному безграничному осознаванию войти в его ум и тело, так же, как медиум впускает духа в свое тело на спиритическом сеансе или как шаман впускает духа во время камлания. Впускание не означает, что мы впускаем некий видимый свет, которого не существовало ранее или который является чем-то внешним, это не означает, что мы здесь являемся воспринимающим субъектом, и мы уповаем на некий внешний объект. Думать так, означает не понять саму сущность принципа недвойственности и неконцептуального осознавания в Лайя-йоге. Поэтому даже такие объяснения всего лишь намек на то, что происходит за пределами концепций, когда тонкая, великая часть нашего «Я» откликается и берет власть в свои руки, а грубая или малая часть нашего «Я», наше ложное эго (ахамкара) покорно отдается тонкой части своего «Я», позволяя ему растворить себя.

Йогин, практикующий самотрансценденцию, всегда рад независимо от условий, места, времени и результата, даже независимо от места своего будущего перерождения, ведь у него есть преданность и самоотдача, а его действия становятся лилой, его тело становится в один миг Иллюзорным телом (Майя-дехам).

Если мы не поняли принцип самотрансценденции, то все методы йоги и даже практика обнаженного осознавания полноты внимания и само созерцание, всего лишь забавы утонченного двойственного эгоистического ума, который продолжает сидеть внутри своих скандх, обусловленных кармой, и никогда не может выйти за пределы самого себя. Если нет такой самотрансценденции, то различные медитативные состояния дхьяны, созерцательное присутствие — это всего лишь поверхностная практика, которая неспособна полностью очистить карму йогина и даровать ему Освобождение. Если такая самотрансценденция не проводится, то поступки тела, даже если они связаны с накоплением заслуг и утверждением в Дхарме, все равно лишь продолжение прарабдха-кармы.

Нисхождение света

Нисхождение означает процесс нисхождения ответного импульса света саморожденной Мудрости. Этот процесс наступает на второй ступени созерцания именуемой «самотрансценденция» (прапатти), когда мы утвердились в непоколебимом естественном присутствии и обрели в нем уверенность, наше сознание может однонаправлено созерцать естественное состояние, как днем, так и ночью. Это означает, что все, что бы мы ни воспринимали, освобождается в естественном состоянии. Погрузившись в естественное состояние, мы получаем мощный импульс, который изменяет радикально все наши представления о мире и о себе. Кокон индивидуального восприятия начинает разламываться под воздействием этого мощного просветляющего импульса. Мы обнаруживаем, что соприкоснулись с бесконечной потрясающей тайной, перед которой все наши частные суждения, эмоции, планы и иллюзии, наша маленькая человеческая судьба не имеют никакого значения и являются иллюзорными.

Проявление такого импульса можно сравнить с «сатори» в дзен — это начальная ступень Просветления, которая наступает на ступени «прапатти». Однако даже когда такой импульс в результате однонаправленного созерцания получен, это еще нельзя назвать полным Просветлением. Даже получив некий просветляющий импульс, подобный «кенсе» в дзен или даже «сатори», наши иллюзорные представления, цепляния за «я», надежды и страхи снова могут вернуться и проявиться и, хотя мы не останемся прежними, получив такой импульс, тем не менее, его недостаточно, чтобы растворить все кармы в уме и теле.

Это означает, что йогин продолжает неуклонно держаться созерцания, продолжая его углублять, тогда такие импульсы учащаются, пока они не превратятся в постоянно изливающееся нисхождение. Такое постоянно изливающееся нисхождение света саморожденной Мудрости подобно потоку водопада начинает обрушиваться на ум йогина, растворяя его индивидуальное «я». Такой йогин словно день и ночь находится под непрерывным очищающим потоком исконного сияния саморожденной Мудрости, когда все его кармы освобождаются под мощным воздействием такого потока.

Когда мы имеем в виду нисхождение сияния саморожденной Мудрости, это не означает, что нечто вне нас проявляется и изливает на нас некий, видимый глазами свет, скорее, такие слова — это способ символически обозначить процессы, которые происходят в сознании йогина. Нисхождение потока исконной Мудрости не происходит откуда-либо извне или из того, чего никогда не было прежде. Можно сказать, что обнажился тонкий слой светоносной ясности самого сознания йогина, и он проявился как неотделимый от Вселенной, от внешних объектов и от бытия всего мира. Когда он так проявился, он начинает нисходить, т.е. просветлять низкие, обусловленные слои ума и тела, поэтому его называют нисхождение. Однако в самом естественном состоянии некому нисходить и нечему проявляться, поскольку оно изначально совершенно. Однако, в относительном смысле, мы можем употреблять такие слова, подразумевая, что нечто более тонкое нисходит в более грубое.

На ступени нисхождения происходит смешивание внутреннего и внешнего пространства. Вся внешняя Вселенная, которая раньше считалась грудой разрозненных объектов, отдельных от осознания «Я», теперь внезапно начинает интегрироваться и включаться в мандалу осознавания йогина, т.е. в его собственное созерцание. Внезапно йогин делает потрясающее открытие: бесчисленные кальпы прошлого и будущего, галактики и метагалактики, вселенные, звезды и планеты — есть ничто иное, как проявление его ума. Каждый день у йогина возникают новые глубокие переживания и открытия, потрясающие прорывы в сознании. Эти потрясающие прорывы в сознании радикально изменяют его оценку, видение себя, мира и стирают его привычные самскары и васаны. Таким образом, его связанность индивидуальным «я» ослабевает вплоть до полного исчезновения.

Следующая стадия «самоузнавание» (сияние). Когда излучающее внутреннее и внешнее пространство смешались, и субъект полностью воссоединился с объектом, постепенно происходит уравнивание внешнего сознания и сознания внутри. Йогин вступает в фазу самоузнавания, когда он узнает свое «Я» во всех живых существах, во всех объектах. Такое самоузнавание еще называется «сияние» (спхурана), его также называют «Атма-спхурана». Сияние означает, что просветляющий импульс полностью вошел в ум и тело йогина, и теперь он проявляется как бесчисленные пробужденные качества на благо других живых существ. Это означает, что йогин, объединив свое сознание с абсолютным «Я», являясь абсолютным «Я», теперь сам обладает способностью манифестировать из себя пробужденные энергии. Нет никаких ограничений такому сиянию, оно может проявляться как творчество, передача Дхармы, написание священных текстов, обучение многочисленных учеников, создание магических предметов, эманация и излучение иллюзорных тел в различные миры сансары и богов. На уровне тела оно может проявляться как излучение, пронизывающее все участки тела (кала). На уровне сознания оно может проявляться как шесть божественных способностей.

Когда такое сияние достигает совершенства, йогин обретает свою неразделимость с абсолютным «Я». Он более не фиксирован представлениями одного тела и может эманировать из себя бесчисленное множество иллюзорных тел, посылая их во все участки Вселенной, внутреннего и внешнего макро- и микрокосма. Его сияние может проявляться как создание бесчисленных Чистых Стран, способность творить целые вселенные. Эта последняя стадия именуется «самоузнавание».

Стать подобным облаку
Отпускание и расслабление

Отпускание и расслабление являются другим ключевым моментом в практике естественного состояния. Сам термин «лайя» означает растворение, что означает, что наше индивидуальное осознавание, связанное с эго и опирающееся на тело и понятийный ум, должно быть растворено в великом Источнике — вселенском Уме, а наши индивидуальные элементы должны быть растворены в великих вселенских элементах (Махабхути). Воссоединив свой ум и энергию с энергией Вселенной, йогин, таким образом, сам становится центром Вселенной, центром Бытия, объединяясь и достигая Освобождения. Поэтому подлинное естественное состояние является состоянием глубокого расслабления и отпускания себя.

Практика естественного состояния не имеет ничего общего с усилиями, такими, как мантры, визуализации и пр. Мы не порождаем чего-то нового, чего мы не имели раньше, скорее, мы открываем то, чем обладали всегда. Поэтому вхождение в созерцание требует расслабления тела, энергии и ума, отпускания всех цепляний и опустошения себя. Когда мы становимся пустыми, подобными полому бамбуку и расслабляемся, исчезает всякая скованность, естественным образом гармонизируется течение ветров в нашем теле, а ум входит в естественное состояние. Внезапно обнажается и выходит на первый план всегда присущее нам естественное состояние. Когда мы напряжены, наш ум словно съежен или скукожен, и мы чувствуем себя запертыми в клетку тела и двойственных мыслей. Тогда течение наших пран дисбалансировано, мы теряем энергию и пытаемся восполнить ее, удовлетворяя желания. Когда мы опустошаем себя, ветры поворачивают вспять, и такое течение праны называется «возвратный поток» (нивритти). Это означает, что те праны, которые раньше вытекали, благодаря контакту с объектами чувств, через зрение, слух и обоняние, теперь возвращаются обратно и начинают накапливаться в области между пупком и половым органом (йонистхана), питая центральный канал.

Когда всякое напряжение, вызванное неправильным течением ветров по каналам, благодаря опустошению себя и расслаблению, исчезает, естественное состояние само выходит на передний план и начинает руководить всеми нашими действиями. Тогда все наши действия становятся изящными, величественными, грациозными, они просты и одновременно совершенны. Есть такая поговорка: «Это так просто, что это невозможно понять». Поскольку наши умы очень сложны, даже созерцая, мы постоянно пытаемся нечто конструировать и привносить в нашу исконную природу из-за своей устойчивой привычки цепляться за поток двойственных мыслей, нам очень трудно по-настоящему расслабиться и не потерять осознавание. Однако если мы отпускаем свой ум, и он успокаивается без привнесения в него чего-то дополнительного, в виде усилия, поправок, то изначально присущая ясность обнажается сама в потоке нашего сознания. Это подобно тому, как пустоту не нужно создавать в комнате. Если мы убираем мебель, то пустота сама проявляется. И таким же образом, когда тает лед, вода в озере сама собой проявляется. Поэтому расслабление — это базовый принцип, который ученик Лайя-йоги должен усвоить в самом начале.

Расслабление ума означает, что наши двойственные грубые мысли должны успокоиться благодаря практике концентрации и медитации. Наши эмоции должны успокоиться благодаря самоотказу, опустошению себя. Опустошение себя означает, что мы учимся принимать реальность такой, какая она есть, избавляясь от привычки выносить собственные оценки, суждения и давать всему ярлыки, основанные на нашем прошлом опыте.

Главным средством для обретения такой способности к отпусканию является Гуру-йога. Практика преданности, самоотдачи и Гуру-йоги по сути одно и то же. Рассматривая Гуру как проявление Абсолюта, поднося свое тело, речь, ум и служение, ученик учится опустошать себя, при этом не теряя созерцания. Научившись отпускать, опустошать себя и созерцать, йогин становится способным объединиться с любыми проявлениями Вселенной, интегрироваться с пятью элементами: землей, водой, огнем, ветром и пространством, и, наконец, с источником Бытия, изначальным исконным Ясным Светом саморожденной Мудрости. До тех пор, пока не будет познан секрет отпускания себя и секрет пребывания без усилий, йогин не сможет раскрыться свету изначальной Пробужденности, которая существует всегда и нисходит. Такое нисхождение называется трансцендентальным импульсом или силой божественного самопроявления (Ануграха).

Выполняя десятки лет упражнения йоги или занимаясь медитацией, йогин, не понявший принцип отбрасывания усилий, отбрасывания понятия «медитации» и «медитирующего» и не обретший способность отпускать себя, будет пребывать в иллюзии и останется непробужденным, подобно обычному человеку. Напротив, в состоянии полного отпускания и расслабления, качества Просветления могут проявляться внезапно, они нарастают, как лесной пожар. Насколько мы можем отпустить себя, не потеряв свою осознанность и сохранив свою целостность, зависит не от личных усилий, а от силы веры и преданности ученика. Разумеется, при этом вера предполагается не в некий самосущий объект или концепции, а преданность не предполагает двойственности, делящей на преданного и объект преданности. Поскольку такие воззрения присущи двойственным Учениям и низшим тантрам, Лайя-йога вполне однозначно говорит, что вера и преданность означают одно — направленность ума на высший объект созерцания — вселенское «Я», которое не отлично от индивидуального «я», и тотальную поглощенность этим созерцанием, полную самоотдачу этому созерцанию до тех пор, пока индивидуальное «я» не растворится во вселенском «Я».

Поэтому, в традиции Лайя-йоги, прежде, чем изучать Учение, ученик некоторое время учится такому отпусканию и самоотдаче через служение Учителю или другим живым существам, выполнению немотивированных действий, выполнению того, что, казалось бы, никак не связано с практикой, никак не питает его ложную гордость, самолюбование. Казалось бы, выполняя совершенно бесполезные или не несущие никакого продвижения действия, на самом деле ученик за короткое время обретает глубокое понимание смирения, самоотдачи, опустошения, оставляя свои привычные стереотипы мышления и цепляния за свой старый опыт. Благодаря этому множество карм и двойственных состояний ума растворяется в потоке сознания ученика.

В традиции сиддхов известны истории, когда многие достигали Просветления только благодаря этим способам. К примеру, если брахман обучался у сиддхи, и сиддха был из низшей касты, то сиддха давал брахману задания штукатурить стены или выполнять работу, несоответствующую его касте. Сам он не нуждался, чтобы брахман занимался таким служением ему, однако такая работа была крайне нужна брахману для устранения из его ума двойственных иллюзий, связанных с отождествлением, с кастовыми различиями, гордостью и т.д. Либо сиддха, обучая ученика-царя, мог продать его как раба какой-либо семье вайшьей, для того чтобы тот полностью стер все накопленные впечатления, связанные со своей старой личностью, мысли о себе, как о царе, избавился, таким образом, от цепляний за старое «я». Либо, если брахман просил Учение, то сиддха просил его прийти ночью на кладбище с мясом и вином, зная, что подобное поведение является ритуальным осквернением для брахмана. Тем не менее, если брахман мог это сделать, это означало, что он мог опустошить себя и отпустить свои представления о чистом и нечистом и застывшие идеи, тем самым раскрыться для понимания более высокого Учения. Либо святой-авадхута мог дать ученику поесть из чаши-черепа, из которой ела собака. Если тот не мог преодолеть отвращения, это было знаком, что такой человек не может отпустить себя, а значит, не является достойным сосудом для получения Учения.

Отпускание себя полностью устраняет нашу навязчивую фиксацию на индивидуальном «я», которое питается старыми представлениями и застывшими идеями, полученными как в этой, так и в прошлых жизнях. Лелеемые из жизни в жизнь, эти идеи являются ограничивающими стенками в нашем восприятии, и вместо того чтобы парить вне всяких ограничений, мы связаны различными понятиями и идеями, замыкая свою энергию в маленьком коконе индивидуального «я». Иногда, чтобы разломать такой кокон, простой медитации созерцания недостаточно, наше эго пустило слишком глубокие корни, а ментальные отпечатки имеют длину в несколько жизней. Поэтому сиддхи-авадхуты применяют иногда весьма радикальные, даже жесткие средства для того, чтобы помочь ученикам освободиться от пут таких связанных идей и застывших представлений.

В истории были известны случаи, когда мастера вели себя преднамеренно грубо для того, чтобы освободить ум учеников от различных фиксаций скованными идеями. Святой Нардева (Наропа) проходил через многочисленные испытания, иногда с риском для жизни, которым подвергал его Учитель Тилопа. После двенадцати лет прохождения различных испытаний, он, наконец, смог получить передачу Учения, однако можно сказать, что передача Учения была кульминационным этапом, а Учение передавалось задолго до того, как Наропа получил передачу: все испытания и были уже, собственно, непосредственной практикой Учения, прямым благословением Тилопы. Для того чтобы ученик мог следовать высокому Учению, Учитель обязательно проверяет ученика на способность его отпустить себя. И только тот, кто имеет безграничную веру и способен всегда видеть своего Учителя Абсолютом, а все его действия — чистыми, способен пройти эти испытания.

Пройдя испытания и получив полную передачу Учения, ученик внезапно обнаруживает, что он полностью изменился, груз индивидуального «я», который удерживал его подобно цепи в этом мире иллюзий, больше не сковывает его, и он способен парить в единстве внутреннего и внешнего. Субъект полностью исчез, а когда исчезает субъект, то и объекты не могут причинить страданий. Когда нет ни субъекта, ни объекта, йогин находится в непостижимом переживании медитации единства двух в одном, наслаждаясь безграничной свободой вне всяких ограничений, подобно тому, как пространство освобождается внутри кувшина, когда кувшин разбит или как птица вылетает из клетки.

Полый бамбук
Аналогии в отпускании себя

«Отбрось свою привязанность к любой цели».

Махасиддха Сараха

Существуют аналогии, помогающие прояснить, что означает «отпустить себя». Термины «отбрасывание себя» (прапатти), «предание себя высшему «Я» или «отпускание себя» (Атма-ниведана) указывают на то, что мы должны отсечь надежды, цепляния и страхи, оставить свои эгоистичные восприятия и открыться превосходящей силе света исконной пробужденной мудрости абсолютного «Я». Наше маленькое эго должно уступить свои зафиксированные позиции, чтобы открыться энергии Вселенной.

Аналогии, описывающие процесс такой передачи власти от индивидуального «я» к абсолютному «Я», описываются так:

1. Стать подобным «пустому бамбуку».

2. Стать подобным «листу, несомому ветром».

3. Стать подобным «пучку травы, брошенному на дороге».

Если бамбук пустой и ветер дует, то иногда может возникать чудесная мелодия, издаваемая ветром, словно кто-либо играет на флейте, а бамбук при этом качается, словно танцует. Таким же образом, когда мы опустошаем себя, ветер нашей энергии, циркулируя в нади, порождает нашу внутреннюю ясность, глубокое осознавание, которое проявляется в виде звуков Анахата-нада. При этом мы испытываем ничем не выразимые легкость, радость и ясность, состояние парения и единства со всем Бытием. Это возможно, когда мы оставили прошлое и не мечтаем о будущем, перестали выносить суждения и оценки, отбросили свои застывшие представления и вместо этого обрели опору в безопорным состоянии исконного изначального света присутствия.

Быть подобным «листу, несомому ветром»: сухой, сморщенный лист, лежащий на дороге не имеет никакого предназначения. У него нет ни прошлого, ни будущего, у него нет никаких привязанностей, поскольку он покинул свое дерево, и ветер его несет в совершенно непредсказуемом направлении. Иногда он движется вместе с ветром, иногда просто лежит. У нег нет ни страхов, ни планов, ни надежд, и он ни к чему не привязан. Таким же образом, когда мы покидаем дерево сансары, мы должны стать бесполезными и непригодными для всех мирских дел, по крайней мере, на внутреннем уровне, у нас не должно быть личных желаний сделать то или это. Вместо этого мы полностью отдаемся на волю ветра нашего осознавания, т.е. непрерывно пребываем в созерцании. Мы не жалеем ни о чем, отпустив себя, мы не планируем ничего на следующий день. Подобно сухому листу, мы больше не цепляемся ни за что и движемся вместе с потоком нашего Духа по бесконечным дорогам духовных путей.

«Пучок травы на дороге»: пучок травы или соломы на дороге лежит в грязи, и часто все люди ходят по нему, ступая по нему ногами. При этом пучку травы безразлично, наступают на него или нет, находится ли он в грязи или в чистом месте. У него нет ни малейших суждений по поводу того, хорошее у него положение или плохое. У него нет ни гордости, ни чувства унижения, он пребывает так, как он есть, в своей собственной таковости. Таким же образом, когда мы оставляем цепляние за наше «я» и застывшие идеи, мы обнаруживаем, что в нашей внутренней реальности нечего защищать, поскольку она всегда совершенна, и нам не за что цепляться, поскольку это настоящее состояние, где никакая привязанность невозможна. Что бы ни произошло, какие бы переживания ни случились, мы воспринимаем их с полным смирением, при этом понимая, что они относятся к нашим относительным телу и уму, а наша прирожденная ясность осознавания никак не может быть затронута, запятнана ими.

Нам нечего защищать, поэтому мы открыты миру, мы никуда не спешим, поэтому мы всего достигли в настоящий момент. Нам не за что держаться, а значит, в нашем распоряжении вся Вселенная. Мы не имеем представлений о том, что есть хорошо и не стремимся испытывать хорошее, поэтому любая ситуация для нас благоприятна, и мы живем непрерывно в состоянии неописуемой радости, чистоты и гармонии с Бытием. Великолепие чуда естественного состояния наполняет неуловимой тонкой внутренней гармонией все наши проявления: от приема пищи до ходьбы и сна. Полые, подобно бамбуку, мы поем песни нашей осознанности, проявляя их в повседневной жизни. Занимаясь чем-либо, мы воплощаем танцы нашего присутствия, когда все является непостижимой мистической игрой. Иногда мы движемся, подобно сухому листу без всяких привязанностей вслед за ветром осознавания, а иногда смиренно лежим, подобно пучку на дороге, принимая обстоятельства такими, какие они есть, не вынося суждений и не интерпретируя их.

Эти три аналогии указывают на то, что три фундаментальных клеши: гнев, привязанность и неведение или три изначальные нечистые энергии превратились в три пробужденных состояния.

«Вкус» бессмертия
Состояние «единого вкуса»

«Авадхута устремлен к тому, что лишено как признаков, так и их отсутствия, выше правильного и неправильного. Он искусен в деяниях. Разве такая просветленная душа может быть вовлечен ной в споры и обсуждения?»

Авадхута Даттатрейя, «Авадхута Гита» (гл. 7, 2)

Состояние «единого вкуса» — этот термин в Лайя-йоге означает полное объединение субъекта и объекта в чистоте недвойственного осознавания. В полноте присутствия в недвойственном осознавании йогин превосходит все двойственные взгляды, смотрит на мир глазами «единого вкуса». Вся двойственность, все пары противоположностей интегрированы в его недвойственное видение — «один вкус» (сомараса).

«Так же как вода, встречаясь с другой водой, имеет тот же вкус, так же грехи и заслуги являются одним и тем же, поскольку проистекают из одного источника».

Махасиддха Сараха

Состояние «единого вкуса» означает, что доброе и дурное, чистое и нечистое, притягательное и отталкивающее объединены в единое интегрирующее видение вне двойственности. Поскольку обыденное двойственное видение, основанное на приятии или отвержении внешних объектов, полностью преодолено, такое существо, пребывающее в состоянии «сомараса», свободно от круговорота рождения-смерти, благодаря накопленным в прошлых жизнях кармам. Вхождение в состояние «единого вкуса» указывает на полное прекращение иллюзий обусловленности и страданий, вытекающих из них. Колесо сансары останавливается, и йогин воспаряет в беспредельной свободе недвойственного видения, представляя собой не обусловленное сансарные существо, а непостижимую божественную игру энергии в пространстве осознавания. Это открытие в себе самой высшей полноты восприятия свободы, абсолютной недвойственной Мудрости и безграничного блаженства. В состоянии «сомараса» превзойдено рождение, превзойдена смерть, превзойдено цепляние за все виды объектов и отражений и реализовано состояние чистого зеркала, а способность к безграничным трансформациям и проявлениям во Вселенной проявляется в бесконечном многообразии.

Тупики и скользкие ступеньки
Отклонения в видении естественного состояния

~ Не утвердившись в понимании совершенства естественного состояния, искать на пути Освобождения что-либо вне естественного состояния, полагая, что есть метод или состояние, отдельное от него или превосходящее его.

~ Неверно истолкование недвойственности за пределами чистого и нечистого, доброго и злого, ведущее к игнорированию закона кармы, без понимания того, как разделяются абсолютная и относительная истины.

~ Считать естественное состояние отдельным от себя, своего нынешнего состояния и надеяться обрести его с помощью методов практики в будущем, без понимания, что есть «путь» и что есть «плод».

~ Не понимать, что мистические образы богов, тонкие видения, звуки, свет, все проявления во Вселенной, даже клеши, желания и страсти, боги, небеса, ады и нечистые вещи не отличны от естественного состояния «Я» и поэтому обладают исконной чистотой и пустотны (потеря мудрости в осознавании).

~ Полностью полагаться на искусственные исправления, очищения методами низших способов йоги и тантры, вместо опоры на безусильную естественность присутствия (такую ошибку называют потерей мудрости в действии).

~ Основывать понимание присутствия на теориях и словах о естественном состоянии, вместо самого пребывания в естественном состоянии вне концепций.

Игры в свободу
Два вида ментального самоосвобождения

«Говорит Канпха: «Что есть драгоценность Пробужденного? Это будто немой обращается к глухому».

Махасиддха Сараха

Для укрепления в видении (джняне), существует предварительная практика, называемая «умственное самоосвобождение». Это вид духовной тренировки, когда мы используем логический ум для того, чтобы укрепиться в недвойственном видении. Пока мы не открыли мировоззрение недвойственности или не научились пребывать в состоянии медитации за пределами мыслей, концепции имеют силу над нами, мысленные конструкции всегда очаровывают нас, и наш ум подпадает под их влияние. А потому, даже если мы практикуем различные тантрические методы трансформации, поклонения, начитывание мантр или делаем практики из йога-тантры, практикуя мудры, пранаямы и концентрацию на чакрах, до тех пор, пока мысли имеют власть над нами, мы продолжаем находиться в клетке индивидуального «я», так и не покидая кокон личностного восприятия Бытия. Практика самоосвобождения с опорой на ум позволяет нам обесценить мысленные построения и проникнуть в то, что находится за пределами ума.

Первый способ умственного самоосвобождения называется «поиск противоположностей». Здесь мы, столкнувшись с каким-либо утверждением, должны тотчас найти его противоположность с целью выхода за пределы двойственного понятийного ума, оперирующего логическими понятиями, связанного ими. Когда мы выходим за пределы каких-либо крайностей утверждения, приятия или отрицания, то сама концепция мгновенно трансцендируется, и мы понимаем принцип осознанности за пределами мыслей и состояние «единого вкуса». Неважно, чего касается утверждение: мирского или духовного, божеств, святых, Дхармы или нас самих — мы не принимаем ни одно из них как однозначно данное и, встретившись с каким-либо понятием, мы тотчас ищем его противоположность. Таким образом, любое ментальное понятие обесценивается, а обнаженная осознанность за пределами мыслей начинает явно сиять.

К примеру, если ученик спрашивает йогина, у кого он учился и кто его Гуру, то такой йогин, вместо ответа, с целью изменить сознание спрашивающего и ввести его сразу в состояние неконцептуальной осознанности, дав прямую передачу, может сказать: «Учиться или разучиваться, Гуру и ученик, я и ты, познай — все это есть лишь иллюзии твоего ума, подобные небесным цветам. Если в истинной Реальности нет ни Гуру, ни ученика, ни Учения, ни меня, ни тебя, а есть лишь один всепронизывающий Брахман, откуда возьмутся такие вопросы? Поэтому, если, в самом деле, хочешь понять Учение Гуру, лучше освободи свой ум от иллюзий». Или, к примеру, если ученик задает вопрос: «Реальна ли Вселенная или нереальна, и кто создатель Вселенной, и что есть процесс эволюции, и что будет с душой после смерти, и как она достигает Освобождения?», то Учитель, видя, что все вопросы ученика поверхностны и обусловлены концептуальным пониманием, и ученик, пребывая в своей слепоте, жаждет того же концептуального понимания, может не отвечать на его вопросы, используя логику, а дать ему прямое введение в неконцептуальную осознанность путем такого самоосвобождения. Учитель может ответить: «О, друг, ты думаешь, я разделяю твои сны? Вселенная, создатель и разрушитель, появление и исчезновение чего-либо, душа и тело, жизнь и смерть, достижение и недостижение, Освобождение или связанность — все это не более чем умственные проекции, сны твоего ума, в истинной Реальности разве существуют такие понятия? Пойми невыразимую сущность за пределами слов». Все мысли и слова йогина-авадхуты подобны лепету безумца или подобны слухам о далеких событиях, они подобны радуге в небе, подобны эху в горах, они абсолютно безсущностны, поэтому йогин просто наслаждается ими, отпустив свой ум в недвойственность.

Без понимания этого принципа самоосвобождения мы можем усвоить некие прекрасные теории о Боге, о святом, об Освобождении, и эти новые концепции станут нашей клеткой. Вместо того чтобы освобождать, они станут золотыми цепями, закрывая нам подлинный путь к Освобождению. Истинная Реальность абсурдна, нелогична, иррациональна, безумна, трансцендентна. До тех пор пока мы не превзойдем клетку концептуального мышления, мы будем продолжать находиться в ней, сколько бы мы текстов ни изучили и какие бы ни имели ученые степени в своей или других религиозных традициях.

«Скажи, как выразить ту истину, куда не проникает ни тело, ни речь, ни ум?»

Махасиддха Сараха

Святые и сиддхи всегда настаивали на прямом видении Пустоты и познании неконцептуальной Реальности за пределами логики и мыслей. Они говорили, что куча изученных текстов никак не помогает в момент смерти, наоборот, даже один проблеск неконцептуальной осознанности радикально меняет наше видение мира и поворачивает к внутреннему осознаванию «Я». Ум — это перегородка, которая разделяет внутреннее и внешнее пространство, отделяя нас от трансцендентного Бытия Вселенной, и до тех пор, пока мы будем связаны своим умом, мы даже не можем мечтать о подлинной медитации и Освобождении. Поэтому традиция Сахаджаяны махасиддхов иногда называется традицией прямого пути и существует понятие, называемое «Шуньята махасиддхов». Махасиддхи не тратили время на философские дебаты или изучение теологических трактатов и комментарии к ним. Вместо этого они прямо указывали ученику на Реальность, «как она есть», используя странное, неадекватное поведение, прямую передачу энергии (шактипатха) или безумные речи. Ум ученика, парализованный таким воздействием, мгновенно отбрасывался в состояние обнаженного осознавания, воспринимая Реальность так, «как она есть».

Когда мы становимся Просветленными, мы словно просыпаемся от глубокого сна. Когда же мы спим, нам кажется, что мы двигаемся во сне без ограничений, но мы даже не знаем о том, что мы спим. Таким образом, мы всегда спим, обусловленные концептуальным мышлением, и для того, чтобы проснуться, нам надо превзойти это концептуальное мышление хотя бы на уровне мысленного самоосвобождения. Затем, мы вспоминаем, как мы жили во сне, и понимаем, что мы спали. Мы живем в этом мире, но не осознаем, что мы спим.

Когда мы впервые превосходим концептуальное мышление, мы просыпаемся от этого сна и осознаем, что все это время мы спали. Как человек, который не пробудился ото сна, не понимает, что он спит, так и тот, кто не открыл свой глаз Просветления не понимает, что он слеп. Поэтому святые говорят, что требуется великое Пробуждение для того, чтобы осознать, что все это было сном. Так называемый мир, в котором мы живем, — один большой сон, и даже йогин, который достиг личного Освобождения, может продолжать оставаться в тонком состоянии сна. Только тогда, когда мы полностью устраняем все наше неведение и достигаем «единого вкуса», и тонкие слои неведения в каузальном теле (карана-шарира) освобождаются, наступает подлинное пробуждение от сна, до этого же полного, окончательного, высшего Пробуждения мы еще не пробуждены.

«То, что не имеет ни цвета, ни качеств, ни формы, как может быть описано в Агамах или Ведах?»

Махасиддха Сараха

Свобода, о которой говорят обычные люди, — это свобода спящих людей, лишь подлинно Просветленный свободен по-настоящему. Свободу во сне нельзя назвать подлинной свободой. Истинно пробужденное существо — это тот, кто полностью пробудился и испытал состояние за пределами мыслей в его великолепном сиянии. Кто однажды испытал это великолепное сияние, больше не опирается ни на что, имеющее концепции. Он не опирается на понятие Бога, он не опирается на понятие умственной святости или святых, он не опирается на религиозные книги, он не опирается ни на что, кроме этого сущностного осознавания, он не опирается на философии, он не опирается на религиозные обряды. Он опирается на свое собственное переживание исконного «Я» за пределами какого-либо понятия о «Я». Поскольку он полностью исцелился, он больше не нуждается в лекарствах, поэтому подлинно религиозные Учения находятся за пределами Учений, а настоящий святой находится вне понятий.

Далее, Учитель, пытаясь повернуть ум ученика от концепций в сторону осознавания, говорит: «Даже когда я говорю «в истинной» или когда я говорю «в Реальности» и «Брахмана», когда я говорю «существует» или «понятия» — это все равно иллюзии двойственного ума, подобные миражам, так как сказать «истинное» означает разделить на истинное и неистинное, и, утверждая одно, отрицать другое, а это заблуждение, это двойственность, ведущая к рождению и смерти. Сказать «Реальность», означает разделить на Реальность и не-Реальность, и, утверждая Реальность, отрицать не-Реальность, а это заблуждение, это двойственность, ведущая к страданиям, рождению и смерти. Сказать «Брахман», означает разделять на Брахман и майю, утверждая одно, отрицать другое, а это заблуждение, это двойственность, ведущая к рождению и смерти. Сказать «существует» — это означает разделять на существование и несуществование и, отрицая одно, утверждать другое, а это заблуждение, это двойственность, ведущая к иллюзиям, рождению и смерти. Сказать «такие», означает предполагать, что есть «не такие», и, утверждая одно, отрицать другое, а это заблуждение, это двойственность, ведущая к рождению и смерти. Сказать «понятия» — означает отрицать «не-понятия», утверждая одно, отрицать другое, а это заблуждение, это двойственность, ведущая к страданиям, рождению и смерти. Даже сказать — это «заблуждение», означает утверждать одно и отрицать другое, поэтому, о, ученик, когда святой говорит о «заблуждениях» «ученика», «Вселенной», «реальности», он говорит о них как о «не-заблуждениях» «не-ученика», «не-Вселенной» и «не-реальности». Когда Пробужденный говорит об «Учении», он говорит о нем как о «не-Учении», когда Пробужденный говорит о «Я», он говорит о нем, как о «не-Я», когда он говорит о «Брахмане», он говорит о нем, как о «не-Брахмане», когда он говорит о «Гуру», он говорит как о «не-Гуру». Когда он говорит об «Освобождении», «Дхарме», «рождении» и «смерти» он говорит как о «не-Освобождении», «не-Дхарме», «не-рождении» и «не-смерти». Пойми, о, друг, это прямо сейчас и никогда не спрашивай ни о чем больше, пребывай свободным от всяких понятий, где бы ты ни был, куда бы ты ни шел, что бы ты ни делал и чем бы ни был занят. Будь свободен от двойственности, созерцая Пустоту, как не-Пустоту, и разорви круг рождений и смерти».

Ученик может спросить Учителя, достиг он Просветления или нет. Учитель, вместо того чтобы давать концептуальный ответ, попытается ввести сознание ученика в осознавание вне концепций. Он может сказать: «Но если я за пределами «достижения» чего-либо или «недостижения», «просветления» или «затемненности», «я» или «ты» как я могу истинно ответить тебе в этих понятиях? Пойми, все это вымышленные понятия двойственного ума, существующие лишь в твоем сознании, подобные городу гандхарвов или небесным цветам. Монах-авадхута не имеет с этим ничего общего. Лучше прямо сейчас освободи ум от иллюзий и увидишь, достиг я или нет».

Учитель, вместо того чтобы отвечать на наивные вопросы ученика, не поддерживает ни одно из его утверждений, разрушая умственные понятия ученика в самой основе. Ученик постепенно воспринимает такое видение и перестает наивно верить в концепции как в нечто самосущее, таким образом, устраняя заблуждения своего ума. Мы привыкли делить на черное и белое, и такое черно-белое восприятие Вселенной держит нас в тисках двойственности, поэтому мы видим Мару и Будду, святого и грешника, ады и небеса, жизнь и смерть, радость и страдания. Умственное самоосвобождение впервые поворачивает нас к такой двойственности, обнажая третье, то, что находится за пределами «того» или «этого». Внезапно мы понимаем, что все наши суждения, основанные на двойственности, проистекали из нашего сноподобного состояния и в абсолютном смысле не имеют никакого значения. Таким образом, мы с юмором начинаем относиться к любым концепциям, как к своим собственным, так и к чужим.

«То, что доступно мыслям, — бесполезно. Книги, храмы, внешние признаки религиозности — то же самое».

Махасиддха Сараха

В религиозном мире всегда существовало множество проблем из-за того, что концепции одной школы расходились с концепциями других. Иногда они порождали диспуты, приводили к расколам или даже к противостоянию. Это происходит вследствие человеческой бессознательности, когда мыслям придается какое-либо значение. Вместо того чтобы пребывать в обнаженном осознавании вне мыслей, люди сражаются за свои идеалы и миражи, считая их чем-то реальным, таким образом полностью утрачивая путь истинного Пробуждения. Поэтому говорят, что когда встречаются религиозные ученые, они ведут диспуты, а когда встречаются реализованные мистики, они смеются.

Когда мы вышли за пределы концепций, мы понимаем, что сансара и нирвана, Мара и Будда — это, по сути, очередные ярлыки, наклеенные на Реальность. Мирское и духовное — это очередные понятия, которые наш ум сформировал, исходя из обусловленного восприятия. Когда же мы находимся в обнаженной осознанности, мы понимаем, что Мара — это, в какой-то степени, тоже Будда, а мирское — это часть духовного. Когда мы утвердились в таком понимании, можно сказать, что мы обрели некоторое видение состояния «единого вкуса». Такое обретение «единого вкуса» на уровне осознанности за пределами концепций дороже изучения сотен тысяч философских религиозных трактатов, тысяч томов духовой литературы и сотен лет философских дебатов на темы о природе Пустоты, реальности или нереальности Вселенной, единства или отделенности души, поскольку все, с чем мы имеем дело, читая книги, ведя философские диспуты или рассуждая, все-таки это концепции, а они сами не имеют никакой сущности.

Нам трудно поверить, что весь мир, который мы выстроили, и на который опирается даже религия — это мир иллюзий. Когда мы понимаем принцип выхода за пределы концепций, это первый проблеск Просветления. Внезапно мир переворачивается, и мы не можем больше поверить во что-либо обусловленное мыслями как во что-то реально существующее. Это не значит, что мы перестаем чувствовать святость религиозных книг или духовных изображений, скорее, это означает, что теперь мы перестаем чувствовать святость только в храмах, изображениях и религиозных книгах, и мы понимаем, что святость также находится в обыденных вещах и действиях таких, как цветок, корова, собака, еда или ходьба.

Второй способ умственного самоосвобождения — это самоисследование (Атма-вичара). Он заключается в том, что мы постоянно ищем переживающего или субъект. Что бы ни возникало, мы должны спросить себя: «Кто это видит?» или «Кто это спрашивает? Кто это говорит?», или когда нас пытаются сбить с толку, обусловив какой-либо концепцией, мы можем спросить: «Кто это слышит?» или мы можем спросить собеседника: «Кто это говорит?». Ответом будет: «Я». Тогда мы задаем следующий вопрос: «А кто это «Я»?» Внезапно, начиная исследовать «Я», мы обнаруживаем его безсущностность, пустотность за пределами мыслей, и все мысли перестают иметь какую-либо цену. Ум останавливается, и мы погружаемся в невыразимое состояние вне мыслей.

Этот метод заключается в том, что с помощью ума мы обнаруживаем безсущностность себя как субъекта, тем самым разрывая процесс субъект-объектного восприятия и отбрасываясь в состояние вне понятий. Бывает, когда мы получим неприятное известие или происходит какое-либо волнующее событие, наш ум может быть в смущении. Когда же мы задаем вопрос: «Кто это переживает?», мы обнаруживаем неизменное чувство «Я», которое полностью свободно как от мыслей, так и от восприятия. Внезапно вся Вселенная, кажущаяся реальной и воздействующей на нас, гаснет и начинает сверкать только осознавание «Я». Таким образом, мы возвращаемся к своей изначальной осознанности, избавившись от замешательства. Мы видим, что ничто не имеет значения, когда мы созерцаем наше исконное «Я», все является сном, миражом, подобно эху в горах или кругам на воде, лишь наша осознанность есть нечто подлинное в этом мире сновидений.

Выполняя умственное самоосвобождение, ученик задает такой вопрос самому себе, когда его ум схватывается какими-либо концепциями. Если же ученик задает вопрос Учителю, Учитель, чтобы прямо указать на осознанность ученика, спрашивает его: «Кто это спрашивает?», какой бы вопрос это ни был. Ученик, разумеется, отвечает: «Я». Тогда Учитель говорит: «А что есть это твое «Я»?» Ученик может сказать:

«Я не совсем понимаю». Тогда Учитель, словно рассердившись, может сказать ученику: «Ты не знаешь, кто ты сам, а задаешь разные нелепые вопросы, лучше выясни, кто ты сам, а затем интересуйся другими Учениями». Потрясенный ученик начинает ревностно исследовать задающего вопрос, медитируя на природу «Я». Внезапно все его поверхностные вопросы, исходящие от двойственного ума, разваливаются, и он обнаруживает, что они были мнимыми, фальшивыми, они были следствием незнания «Я», задающего вопрос. Когда же он ищет ум, задающий вопрос, он не может там обнаружить ни цвета, ни формы, он не может обнаружить его местоположение. Чем больше он погружается в исследование «Я», тем большую пустотность он обнаруживает. Внезапно он понимает, что все его вопросы происходили из непонимания этой пустотности и никакой умственный ответ не даст ему удовлетворения. Лишь понимание этой пустотности и проникновение в нее является подлинным, полным и окончательным ответом. Тогда, найдя эту пустотность, ученик ликует: «Я понял, на самом деле меня нет, и все мои вопросы были моими снами». Ученик не может выразить это, однако он обретает полную свободу, познав пустотность и несуществование своего «Я», а все его вопросы получили один ответ.

Эти два основных метода умственного самоосвобождения¹¹ являются подготовительными для того, чтобы ученик с помощью ума мог получить опыт обнаженного осознавания и отбросил привязанность к любым концепциям. Когда же обнаженное осознавание открыто, то в умственном самоосвобождении нужды нет. Мы воспринимаем Реальность прямо, и нам даже неважно, используем ли мы слова для того, чтобы ее показать, или нет. Мы можем оперировать словами или понятиями подобно обычному человеку, тем не менее, мы никак ими не связаны, это, скорее, игра, или речь безумца, подобная эху в горах, или общепринятая речь (вохара-вочана), используемая для гармоничных взаимоотношений с другими. Тем не менее, используя речь, мы понимаем, что она никак не выражает подлинную истину, и мы ею просто играем, без привязанности или отвержения ее. Мы понимаем, что мы могли бы говорить противоположные вещи или нести всякую бессмыслицу, и от этого ничто бы не изменилось, поскольку наше сознание пребывает в гораздо более глубоком состоянии осознанности вне мыслей. Мы понимаем, что любое утверждение, основанное на мыслях, абсурдно, любая логика — это суженный способ восприятия Бытия. Утверждая что-либо, мы автоматически подразумеваем отрицание другого, отрицая что-либо, мы автоматически подразумеваем утверждение противоположного.

До тех пор, пока мы воспринимаем Бытие в противоположных категориях, мы никогда не сможем войти в контакт с подлинным Бытием истинной Реальности. Из-за того, что мы не находимся в контакте с Бытием истинной Реальности, мы разобщены и сконцентрированы на коконе индивидуального восприятия. Такая навязчивая концентрированность на индивидуальном восприятии и себе как субъекте, является корнем страдания и тем самым злым духом, который держит нас в сансаре, заставляя вновь рождаться и умирать. В абсолютном смысле во Вселенной нет ни доброго, ни злого, ни черного, ни белого, можно сказать — это бесконечное многообразие оттенков единого тона, единого вкуса, единого цвета, единого запаха. Из-за того что ум фиксируется на какой-либо одной части реальности, автоматически возникает отвержение другой. К примеру, фиксируясь на понятии этой жизни, мы страшимся смерти, подразумевая, что смерть является отрицанием жизни. Когда же мы открываем истину недвойственного осознавания, мы понимаем, что смерть — это видоизмененная форма жизни вне тела.

Умственное самоосвобождение, разумеется, касается абсолютной истины и взгляда. На относительном уровне, разумеется, мы должны уметь видеть различия между одним и другим. К примеру, когда мы едим, мы не можем сказать: «Хлеб или камни — это все продукты ума, в абсолют ном смысле такие понятия не более чем иллюзия», и вместо хлеба начать есть камни. Самоосвобождение касается самой тонкой основы нашего Ума, когда же мы имеем дело с относительным измерением, с энергией, мы понимаем, что даже то, что объявлено нами как иллюзия, является весьма реальным и имеет большую власть над нашим телом и, поскольку наше тело иллюзорно в этом мире иллюзий, оно питается этой иллюзорной пищей, а не камнями. Иначе мы уподобимся философу-брахману, который, рассказывая царю, что мир является иллюзией, испугался слона, который был выпущен на него царем. Когда царь спрашивал кричащего брахмана: «Ну, что, этот слон реален или иллюзорен?», брахман говорил: «Скорее убери слона, этот слон реален, он сейчас убьет меня». Когда же царь, приказав увести слона, спросил брахмана, брахман ему ответил: «И то, что я кричал, и то, что было слоном, — все это было иллюзорно». Если мы не понимаем относительного измерения и путаем видение и поведение, это может создать нам проблемы.

Рычание льва, рёв носорога
Великий предел: состояние вне концепций

«Весь мир мучается из-за связанности словами.
Нет того, кто мог бы делать что-то,
не опираясь на слова и мысли.
Но только когда йогин освобождается от слов,
он по-настоящему начинает понимать слова».

Махасиддха Сараха

«Тщетно Учитель наставляет ученика. То, что за пределами слов, как описать?»

Махасиддха Сараха

Несмотря на многообразие даваемых объяснений о природе Реальности, Лайя-йога все-таки Учение за пределами концепций, за пределами словесного смысла, опирающегося на логику и понятия. Учение Лайя-йоги принадлежит к традиции авадхутов и сиддхов пути Сахаджья и находится за пределами кастовых, культурных, национальных различий, религиозных философий, за пределами слов и методов, поэтому, несмотря на многообразие объяснений, истинное Учение не в словах, Реальность абсурдна и непостижима. Тот Ум, который созерцает, это не двойственный ум, основанный на понятиях, а Ум за пределами теорий, слов и концепций.

«Я часто повторял молитвы со словами благопожеланий, но теперь я опьянен экстазом и позабыл их все. Есть только одно слово, которое я пою теперь, а для него, о друзья, у меня нет названий».

Махасиддха Сараха

Однажды ученик приходит к Учителю с вопросом или ожидая получить подтверждение своего истинного созерцания, однако Учитель, видя заблуждение ученика, вместо того, чтобы дать ему очередной логический ответ, ведет себя совершенно непостижимым образом. Он обрушивает на ученика шквал нелепых вопросов, утверждений или поразительных образов, вводя ученика в совершенно новую, непредсказуемую обстановку, где обычные законы логического мышления не имеют никакой силы. Ученик обращается с каким-либо конкретным вопросом о природе практики или прояснении сущности Ума, но Учитель, видя, что словесные объяснения исчерпали себя, а ученик не продвинулся в понимании, спрашивает его: «Ха-ха, дорогой ученик, скажи мне, о чем думает масляная лампа? Какого ребенка рожает бесплодная женщина? Принеси мне рогатого зайца! Почувствуй запах небесных цветов». Затем он внезапно кричит или швыряет в ученика пригоршню грязи. Когда ум ученика полностью поражен или ошеломлен, он спрашивает: «Ну, говори же, где живет волосатая черепаха?» или смотрит прямо ему в глаза, а затем продолжает: «По небу ходят деревья, рыбы распевают песни и танцуют хороводы, неужели ты не понимаешь, что ты держишь льва за гриву?».

«Все, что говорится, — иллюзия, подобная лжи. Учитель пусть будет подобен немому, а ученик — глухому».

Махасиддха Сараха

Когда Учитель задает ученику парадоксальные вопросы или дает задание медитировать над парадоксальными изречениями, это делается с целью прорыва в подлинный слой ума за пределы концепций и отрыва от всякого понятийного мышления. Глубинный слой нашей светоносной ясности находится вне связи с любыми понятиями и до тех пор, пока этот слой осознавания не будет обнаружен и не будет осуществлен подлинный прорыв в него, любые попытки находиться в естественном состоянии, быть осознающим, будут содержать тонкий слой неведения либо они будут оставаться некими ментальными конструкциями, которые соорудил наш собственный ум.

При проверке способности ученика прорваться сквозь слой концептуального мышления, Учитель задает какой-либо вопрос, содержащий утверждение, и затем дает ученику задание быстро ответить на него. Если ученик не находится в подлинной пробужденности осознавания, скорее всего, он не сможет ответить на вопрос и будет сбит с толку, или он ответит на вопрос, исходя из двойственного понятийного ума, и, разумеется, такой ответ будет неверен.

«Пытаться определить природу Ума интеллектом — это как сердить ядовитую змею».

Махасиддха Сараха

Если же, слушая вопрос, он находится в полном присутствии осознанности, пробужденный ученик не отвечает на него с точки зрения понятий обыденного ума, но просто, находясь в присутствии, позволяет изначальному свету саморожденной Мудрости откликнуться на такой вопрос, и когда этот свет проявляется полностью, такой отклик всегда является верным ответом. Нельзя сказать точно, каким будет ответ на тот или иной вопрос, их просто невозможно предугадать, поскольку никакой вопрос не содержит ответа. Тем не менее, опытный Учитель без труда распознает, является ли ответ умственной конструкцией понятийного ума или он является откликом света саморожденной Мудрости.

Незрелый ученик, узнав, как отвечают на подобные вопросы другие ученики, может попытаться скопировать их поведение или подумать: «Поскольку вопросы абсурдны, что бы ни ответить, все сгодится», или: «На абсурдный вопрос можно ответить любым абсурдным способом», или он может подумать: «Очевидно, все дело в том, что нужно вести себя каким-то непредсказуемым, неадекватным способом», однако, это заблуждение. Подлинный отклик предполагает безумную интеграцию с вопросом и способность не только «услышать», но и «ответить» на абсурдный вопрос не на уровне обычной артикулярной речи, а на уровне тонких интенций сознания.

Как известно, звук имеет четыре основных формы: «пара», «пашьянти», «мадхьяма» и «вайкхари», и речь, произносимая голосом, относится к низшей ступени звуковых вибраций (вайкхари). Если Ясный Свет естественного состояния пробужден в ученике, то ученик способен воспринимать речь не только на уровне «вайкхари», но также на более тонких уровнях (мадхьяма и пашьянти). Поверхностный логический ум здесь не имеет никакого значения. Если ученик достаточно осознан, он воспринимает тонкую вибрацию (бхавану), которую несет тонкая форма речи, производимая Мастером во время задавания вопроса. Таким же образом, он позволяет свету своей осознанности откликнуться на эту тонкую форму речи и затем облекает ее в слова, действия или жесты и оттого, насколько полной была интеграция и насколько гибок был отклик, насколько обнаженное осознавание сумело не только освободить вопрос, но и должным образом проявиться, используя энергию вопроса, Учитель судит о степени распахнутости и ясности ума ученика и дает ему подтверждение либо не дает.

Такое подтверждение весьма важно для ученика, ибо оно четко указывает ученику, преодолел ли он полностью грань рассудочного мышления и открыл состояние Ясного Света, свободное от мыслей, на которое он может опираться в созерцании, либо существует еще тонкая форма двойственности, неведения, либо ум ученика мог открыть осознанность за пределами понятий, однако, она не может гибко проявляться при внешнем воздействии в относительном мире явлений.

Песни парящих слонов

Как попасть в город гандхарвов?

Один человек решил попасть в город гандхарвов (небожителей). От святого мудреца он узнал, что попасть туда можно, лишь идя по радуге. Однако, в его стране никогда не было радуги, т.к. все небо день и ночь было затянуто тучами, и ни один солнечный луч не пробивался к земле. Этот человек до сих пор ищет дорогу в город гандхарвов.

Как попасть в город гандхарвов?

Как спасти Наккикара?

Некого человека по имени Наккикар по воздуху унес злой дух и забросил в неприступную пещеру на вершине одинокой огромной скалы. Выход из пещеры ведет только к обрыву. Наккикар испытывает мучения, страдая от голода и жажды, и стучит зубами от холода. Уже сотни лет сидит он в пещере, мечтая только об одном: скорее выбраться из нее. Однако нет никакой возможности это сделать, т.к. обрыв очень крутой и пропасть бездонная.

Как спасти Наккикара?

Как помочь рогатому кролику?

У кролика выросли ветвистые рога, они доставляли ему большие мучения. Один человек (гадатель), сжалившись, сказал, что только один человек может ему помочь. Он посоветовал ему пойти в храм (монастырь) к живущему в нем святому, и стучать, пока ему не откроют. Кролик так и сделал. Когда он подошел к монастырю, то ворота оказались заперты, их вообще никогда не открывали. Оказалось, в монастыре были очень строгие правила, и запрещалось вообще открывать двери и впускать кого-либо извне. Однако кролик решил настойчиво стучать, пока ему не откроют или пока он не сломает ворота. Ворота очень крепкие, поэтому стук слышится до сих пор.

Как помочь бедному кролику?

Как найти волшебную лягушку?

В древних легендах говорится о пробужденной волшебной лягушке, живущей в особых местах. Эта лягушка, не меняя размеры своего тела, могла запросто проглотить слона. Само прикосновение к ней дарует Освобождение и сиддхи. Некий человек, услышав об этом, страстно возжелал найти ее. Однако, сколько он ни расспрашивал, где она обитает, никто даже намеком не мог ему объяснить.

Как найти волшебную лягушку?

___________________________

Материал с сайта http://www.advayta.org