Свет и цвет

Разделение на светлых и тёмных, ставшее особо популярным после того, как киносценаристы узрели в этом разделении удачный, хоть и сверх всех пределов затасканный ход, стало достоянием массового сознания и прилагающийся к такому сознанию культуры. Речь, впрочем, вовсе не о кино, а о мгновенной нашей способности отнесения человека ли, события ли к светлой или тёмной категории.
При всей простоте деления символизм его буквально неисчерпаем – ведь само чередование дня и ночи, солнца перед глазами и тени за спиной формируют в каждом человеке один из самых устойчивых архетипов – проведения границы, очерчивание своего и чужого мира, идеальной светлой идеи и темного тварного воплощения.
В целом – это понятный механизм, тут мы не открываем особо сложных принципов символизма. Всё это кажется понятным и естественным, возведённым ещё античной мыслью Платона буквально на методологический уровень.

В частности, приведём обширную цитату из Лосева :

«Символ есть всегда проявление, проявленность. Чтó в чувственном мире есть начало явления, проявления, обнаружения, осмысления? Конечно, свет. Представим себе полную темноту. Это значит, что для нас угаснут все различия, все противоположения, все вещи. Как бы ни понимать свет физически, он всегда есть начало физического осмысления и проявления вещей. Это еще не полное осмысление и проявление, но это – во всяком случае начало его. И вот платонизм есть, прежде всего, философия и мистика света. Всякий символизм так или иначе связан с интуициями света. Самая диалектика, необходимо сопутствующая всякому развитому символизму, есть не что иное, как перевод интуиции светотени в область чистой мысли, ибо определение через антитезис есть, прежде всего, проведение границы и очерчивание некоей фигуры, очевидно, чем-то непохожей на окружающий ее фон, т.е. разной по свету и цвету с этим окружением. Платон, Плотин, Дионисий Ареопагит и пр. "символисты" есть всегда созерцатели и восхвалители света. Фихте, Шеллинг, Гегель – всегда служители "света". Из Платона достаточно взять два основных его философских мифа, чтобы подтвердить это световое учение. "Идея Блага" трактована, как мы видели в "Государстве", под формою света и Солнца. Благо – Солнце, "солнцезрачно". Другой миф, относящийся сюда, – пещера в "Государстве", которая тоже построена на антитезе света и мрака. Платонизм не мыслим без интуиции света. Световое зрение, световое оформление и осмысление, антитеза, борьба и объединение света с тенью – основной миф учения об идеях. Идеи суть свет, Свет ума, а также и физический свет. Ум, созерцающий идеи, "световиден".

Мы говорим «методологический» имея ввиду те буквально технологические, инструментальные выводы, которые делали такие теоретики магизма, как Ямвлих или Агрипа.

В частности, последний пишет:

«Свет есть некое качество большей частью фориальное, некий простой акт ума и некое изображение, которые разлиты изначала божественным духом во всех вещах; и в Боге Отце, который есть отец светов, первый и истинный свет; и затем в его Сыне, освещающий отсвет, и в Святом Духе, сверкающий пыл, который превосходит всякую разумность, и даже свет Серафимов, как сообщает Дионисий.

Будучи радостью, простирается он за границы разума. Тем не менее, он принимается посредством разных степеней: следуя природе воспринимающего объекта, свет опускается на небесное тело, где совершается изобильное и длительное распространение жизни в видимое сияние; и в огне - естественная сила, которая влита в него небесными телами; в людях, наконец, это блестящая речь, знания и разумное восприятие вещей божественных.

Свет существует в разумных формах, следуя предрасположению тел, следуя распределяющей причине, которая распределяет его каждому. Свет переходит затем в фантазии, который выше чувств, переходит к глазам, где он делается видимой ясностью, которая сообщается поочередно со светлыми и темными телами.

Все вещи чувствуют силу света, в зависимости от емкости, которая воссоединяет в себе все, благодаря живительному жару и проникает все существа, заставляя действовать и качества и свойства во всех вещах.

Вот почему маги не хотят, чтобы что-либо было покрыто светом большого, так например, чтобы открывали его мочу перед солнцем или луной, т. к. лучи проникающего света уносят с собой плохие качества, изменяют тело и делают его больным, и сообщают ему это плохое качество. Вот почему колдуны и волшебники стремятся, чтобы их тень покрыла того, кого они хотят , околдовать; также гиена, посредством прикосновения своего тела заставляет замолчать собак. Также делают искусственно свет с помощью ламп, факелов, свечей и тому подобного, из определенных вещей и жидкостей, извлеченных или составленных как звезды, которые формируются в зависимости от того, что им подходит.

Они производят, обычно осенью, какие-либо замечательные и небесные эффекты, которыми люди часто восхищались. Как сообщает Плиний, сжигая или подогревая яд от кантуса кобыл на факеле, заставляют покориться чудовищ и лошадей; та же вещь происходит с мухами, погруженные в песок и сожженные, заставляют появиться мух. А кожа змеи, сожженной на лампе, заставляет появиться змей. Говорят, что если поместить виноград в цвету в бутылку, наполненную маслом и оставить его там до тех пор, пока она не погибнет, зажигая затем эту лампу, видят виноград. Говорят также, что свеча, сделанная из определенных сатурнических вещей, будучи погашенной во рту умирающего человека, каждый раз, когда ее зажигают одну, делает окружающих очень грустными и робкими. Гермес, Платон и Хирамид, а из более современных - Альберт - в одном трактате, сообщают, что существует много видов таких факелов и ламп.

Цвета - также от света, и смешиваясь с вещами, представляют их звездам и небесным телам, которым они соответствуют. И мы скажем впоследствии какого цвета свет планет, благодаря которому узнают природу неподвижных звезд, и чем нужно пользоваться, чтобы жечь лампы этого света.

Но сейчас мы покажем каким образом цвета вещей и смесей здесь внизу распределены среди планет. Так, все цвета, которые подобают Сатурну, или его представляют - черные, блестящие, землистые, свинцовые и темные; те, которые принадлежат Юпитеру - цвета сапфира, воздуха или воздушные, и всегда зеленоватые или зеленые, светлые, цвета пурпурные, смеси золота и серебра.
Цвета красные, пылающие, огненные, цвета пламени, фиолетовый, пурпурные цвета, цвета крови и железа представляет Марс. Цвета золота, желтые и наиболее сверкающие пурпурным представляют Солнце.
Все цвета белые, прекрасные, разные, зеленые, красные, несколько желтоватые и пурпурные представляют Венеру, Меркурий и Луну. Также первый и седьмой дома Солнца имеют белый цвет, потом второй и двенадцатый - зеленый; третий и одиннадцатый имеют желтый; четвертый и десятый - красный; пятый и девятый - цвет меда, шестой и восьмой – черный.

Также и элементы имеют свои цвета. Так, цвет земли происходит из холодного и сухого, темного и черного и означает черную желчь и сатурническую натуру; голубой, который исходит из белого, означает слизь, полукрасный или красный смешанный означает кровь и цвет огня пылающего пламени.
Светлая желчь можно удобно смешивать, благодаря ее тонкости, со всеми остальными, вызывая этим разные цвета. Будучи смешана с кровью, смесь имеет много силы, когда кровь доминирует, если же доминирует светлая желчь, она делает цвет несколько рыжеватым; если смесь равная - рыжий цвет; если светлая желчь сожжена с кровью, она дает серо-рыжий. А когда она смешана с соком черной желчи, смесь становится черной, с меланхолическим соком (черной желчью) и флегмой (слизью) поровну -серым; если изобилует флегма - цветом грязи, а если она смешана только с флегмой - цветок лимона; если есть избыток чего-то другого - бледным цветом, или несколько бледноватым.»

И т.д.

В общем – можно найти обширные магические трактаты, описывающие символическое действие света, тьмы, так же цветовой гаммы, которая, кстати сказать одновременно принадлежит как свету, так и тьме. Ведь, цвета получаются посредством разложения единого белого, но в тоже время при соединении всех цветов в одно мы получим уже не не белый, а чёрный цвет.
Таким образом символизм нашего разноцветного, проявленного мира оказывается как бы между миром света и миром тьмы, являясь порождением света и одновременно способным породить тьму.

Рассуждая подобным алхимическим способом, мы несомненно выявим разнообразие воздействий на человека светом и тьмой, на особую природу пребывания человека в тьме и в свете. Для примера, можно привести алхимическую формулу- определение - « темнота, которая все делает стерильным», где темнота не есть зло, а скорее – некая субстанция, сродни мёртвой воде.

В конечном итоге рассмотрение тезы «свет- тьма» приводит нас к пониманию того, что эта форма символизма в чём-то равна пространственному ( т.е. можно помыслить разделение на свет и тьму чисто географически), но в тоже время полного тождества пространственным моделям тут нет. Есть и различия. К примеру, световая модель не знает понятия перспективы.
Тут, пожалуй Шеллинг наиболее ясно проясняет особенность применения светотеневой символической модели, трактуя свет, как «аналог духа и мышления», или, говоря словами Флоренского « для иконописца нет реальности помимо света и того, что он произведёт.»

Таким образом, помимо принципа пространственной проекции, о котором мы говорили в прошлой теме, мы можем выделить принцип света и тьмы, как самостоятельное, если угодно измерение символа, прямо не связанное с пространством.