Бог равнодушный

По мере того, как нарабатывается привычка к удержанию вынесенного внимания, возникает устойчивое и практически физическое ощущение ущербности предыдущего состояния — состояния внутри организма. 

Это, конечно, не означает, что возвратов — погружений более не происходит — слишком много потоков сансары сконцентрированы именно на физическом носителе, так что человек очень часто падает в тело, отождествляется с его функциями, проявляет именно его — телесные состояния в качестве якобы своих черт личности. Опыт разделения и рассмотрения действительного источника влияния — именно опыт, то есть тот процесс, который нужно пройти, нужно получить самостоятельно, и на который нужно время.

Так или иначе, но об этом говорят едва ли не все практики и школы. И в общем-то тут нет никакой принципиальной разницы — пойдёт человек от христианского исихазма, гурджиевской работы, от Шри Ауробиндо или Рона Хаббарда — откуда угодно — точек входа по меньшей мере столько же, сколько и людей.

Но так или иначе, человек должен получить личный опыт ежедневного, ежеминутного пребывания точки внимания вне тела. Это — первейший личный опыт, включающий в себя череду последовательных утверждений примерно следующего содержания :

...Я не есть тело, которое мне принадлежит

...Я не есть эмоции, которые я проявляю
...Моё личностное «я» - дробно, целостен только то «я», которое наблюдает за мной.
...Ни одна часть моего личностного «я» не определяет меня. Я могу отказаться от любой из своих субличностей, от любой из своих ролей и сохранить самоосознание.
...Я могу отказаться от всех своих ролей и всё равно — быть.
...Я не есть мысли, которые думает мой организм. Опыт наблюдения за тем, как они проходят сквозь меня не позволяет мне отождествиться ни с одной из них
...Я не есть действия, которые осуществляет мой организм, поскольку я вижу, что он действует исходя из своей обусловленности в сансаре, из своего отождествления с ощущениями, эмоциями и мыслями.
...Всё, что я могу сказать о себе — это только то, что я обладаю функцией наблюдения. 
...Эта функция не имеет никаких признаков — она ни добра, ни зла, она ничего не ищет, не хочет и ни о чём не расстраивается. По сути дела она смотрит одинаково как на «мой» организм, так и на все остальные организмы, на т.н. людей, с которыми она вступает во взаимодействие.
...И чем дольше устойчиво удерживается это состояние наблюдателя, тем очевиднее становится, что наблюдатель не может ни любить, ни ненавидеть, он не может выделять, не может отдалять, не может иметь никакого особого расположения. 
...И одновременно с этим осознанием неизбежной беспристрастности наблюдателя, приходит и понимание того, что наблюдатель этот и есть Бог — как атманическая малая часть, выделенная в «человека наблюдающего», так и целостность, полнота брахманическая всебытийность.
...И потому Бог не зол, ни добр, ни чёрен, ни светел. Он не любящий, не ненавидящий, он не может выделить ни одного из своих сынов, ни народ, ни идею, иначе он утратит целостность, поляризуется —а всё это и так за него делают люди.

Примерно такой набор тезисов, который, разумеется, проходя сквозь каждого из нас порождает огромное число поляризаций, концентраций на той или иной форме — будь то религия, наука, искусства или что-то ещё. 

И по мере того, как человеческое существо обнаруживает в себе эти качества беспристрастности, оно начинает проявлять себя в жизни таким образом, который и определяется словами «доброта», «Любовь», «жертвеность», «свет» и т.д. Хотя по-сути дела, человек просто начинает вести себя целостно, равнодушно ко всем — т.е. не выделяя никого отдельно. Это и есть возможность возлюбить каждого ближнего своего, кстати сказать.

Об этом отчасти мы уже говорили на «Бумажной» в этом фрагменте