Skip to Content

Перед занавесом

Разрозненные соображения после недавнего семинара.

- Вот ещё одно упражнение на внимание, оно скорее всего пока не получится в полной мере…
-Почему вы говорите «не получится»? Ведь мы так не настраиваемся на результат. А вот если получится?
Из обсуждения одного задания на семинаре

Действительно, чем честнее и откровеннее проводить занятия, тем очевиднее становится не достигнутый результат, а та огромная дистанция, которую предстоит пройти всем участникам этого похода, включая, разумеется, и ведущего.

Каждое новое упражнение, приём не наполняет чудесной радостью уже постигнутого и освоенного, а лишь проясняет ту задачу, для достижения которой требуется проделать очень много работы.

- А какой результат будет после семинара? А чего мы достигнем? Напишите подробную программу? - частые и весьма забавные вопросы перед новым предложением дойти до занятий.

Программу достижений за два дня работы? За пять, за десять дней?

Остаётся только удивляться тому, сколь велико в нас желание обманываться.
Ну что ж, в эксклюзивной программе нашего трёхчасовго курса – остановка колеса сансары и полная реализация! Приходите…

Да ничего не будет достигнуто, ровным счётом ничего, господа хорошие.

Кроме, быть может, более ясного понимания того, что ничего не достигнуто потому, что ничто настоящее так резво не достигается.

По счастью приходят уже другие. С желанием работать. И, наверное, нужно ещё яснее проговаривать - нет, не может быть результатов за пару дней.

Пока большинству из нас не хватает собранности в очень простых вещах – в том, чтобы начать занятие во время, в том, чтобы делать один шаг на один ритмический удар, в том, чтобы удержать внимание только на работе в нескольких минутах публичного делания…

Чтобы казалось сложного в простых движениях гурджиевских групп? Взмах одной рукой, другой, поворот… И просто в разных ритмах. И стоп… уже не получается. Внимание рассыпается после нескольких минут такой работы.

И это не такие плохие тут все собрались. Вовсе нет. Это общее состояние нас, человеков.

И мы же помышляем о своей способности творить миры, изменяться за счёт ли одной только практики визуализации,за счёт ментальной ли работы, за счёт ли молитвы - не имеет значения - ведь нам нам не хватает силы удержать во внимание даже на своём теле.

Да - просто осознать, заметить своё тело. Но сразу всё. От мизинца на ноге до макушки. И уже рассеивается мысль... Не направить внимание. Ну и о чём мы тогда?

Расслабленные. Это практически наша всеобщая болезнь. Излечение на много ли лет, а то и жизней.

Иногда, у одного - двух человек вдруг за весь семинар случаются несколько минут настоящего "получилось".
Это важно для всех. Важно всем видеть как бывает, когда что-то у человека получается. Тогда опять же приходит знание о том, что значит - не получается. И становится одной иллюзией о себе меньше.

Но даже для такой работы нужно уметь смотреть. За работой других. Просто сидеть и смотреть минут 15 хотя бы, как другие выходят и работают. Смотреть не отвлекаясь на перешёптывания, на рассмотрение потолка...
Взрослые люди, с образованием, детьми, с желанием понять себя и других - мы пасуем перед такой вот задачей - смотреть не отвлекаясь, тратиться концентрированным вниманием.

И всё это - сложнейшие задачи для взрослых людей. Которые думают, что... в общем-то что - о себе такое думают...хорошее. И это не плохо, конечно, но часто уже мало.

Уже мало думать, общаться, вздыхать.

Мало просто читать хорошие книжки о высоком.

Взрослость начинается с решимости изменяться. Не на словах. А в реальности.

Юнгом, кажется, это формулировалось как задача, чтобы знание стало моралью.

То есть чтобы мы стали жить как узнали.

То есть, чтобы познание совершило в нас качественное изменение.
Вот мы узнали, что можем менять себя. Пусть пока совсем слабенько, коряво, с ошибками, но можем менять себя, мы можем делать себя. Мы имеем для этого все возможности. Волю.

Двигаться, дышать, смотреть, решаться на что-то, отказываться от чего-то.
Вот узнали это, вдруг ощутили.

Но знанием это ещё не стало.

Станет, когда мы действительно изменим себя.

И это - уже за пределами всяких семинаров, конечно. Всяких бесед, тренингов, книжек.
Это то действие, которое человек совершает сам, когда познаёт, что у него есть инструменты менять себя.
И только у него.
Студийная работа ничего не сделает за человека, в лучшем случае она что-то сделает вместе с ним. Группа обладает огромной трансформирующей мощью, если только эта группа не ждущих чуда.
Найти такую группу, собраться в такую группу - редчайшая на сегодня удача и испытание для каждого. Может быть и это когда-то произойдёт, происходит...

И, наверное, самое важное, что достигается на таких семинарах - осознание того, что всё наше личностное, душевное, телесное - всё есть точка приложения сил, всё есть мы не знающие себя и не умеющие с собой управляться просто вдруг замечаем это.

Человек, который больше не скажет "я такой и не могу измениться".
Потому, что приходит понимание того, что "не могу" лишь временно, что можно и нужно мочь.

И вот это чувство, что "нужно мочь" и острая потребность познать "как мочь" и есть сила для нового шага. Всё, что может дать очередной день занятий - это маленький шажок по тропинке над всё растущей и растущей бездной пока недостижимого.

И вот тогда человек перестаёт беспокоиться о том, что что-то не получается, о том, что нет списка побед. Потому, что есть хотя бы понимание того, что и вправду "не получается".
Сначала мы просто достигаем дна, сначала мы просто опустошаем чашу... Мы думали, что мы уже что-то можем... Вот он результат - ничего пока не можем.

Возможно, что когда-то мы доберёмся и до действительного "получилось". И рано или поздно, все конечно там будем.

Вот такая программа.

Ямвлих пишет о Пифагоре:

Перед тем, как принять в школу ученика он держал кандидата «в ожидании еще три года, проверяя, много ли в нем твердости и истинной любви к учению и достаточно ли он пренебрегает общественным мнением, чтобы презирать почести. После этого он предписывал пришедшим к нему пятилетнее молчание, испытывая их способность к самоконтролю, так как владение речью - наиболее трудный вид самоконтроля, как открыто нам теми, кто учредил мистерии. <...>Если их признавали достойными стать причастными к учению на основании испытания их образа жизни и других нравственных качеств и после пятилетнего молчания, то они, наконец, становились эсотериками допущенными за занавес..."

Share this


Dr. Radut | blog