И недолёт...

Представьте некую группу людей, возможно – знакомых, возможно –шапочно, которые собрались в каком-то помещении - на тренинг, семинар – в общем – с целью пообщаться, чего-то поднабраться, в перерыве - весело прогуляться до кафе – в общем – ничего предрассудительного. Что-то среднее между посещением театра, библиотеки и спортзала, на такой осовремененный лад.

Но вот. в такой группе искателей оказывается тяжело больной человек. Скажем, он тратит последние месяцы своей жизни в поиске решения, излечения, ведомый смутными надеждами исцеления и решимостью к изменениям. Ему не до театров.

А теперь постараемся осознать тот факт, что на самом деле описанной группе искателей вполне под силу за один день работы совершить действие, столь нужное этому болящему человеку.

Резонно спросить – каким образом они это могут сделать? Будут ли лечить наложением рук, молиться, водить хороводы, что-то совместно визуализировать, петь сакральные звуки…

Я вовсе не собираюсь описывать какую-то «работающую» методику, подразумевая, что есть такая «на все случаи жизни». Универсальность на самом деле в другом – в том самом обстоятельстве, что в описанной ситуации группа действительно может помочь больному, в том, что «чудо» вполне возможно.

Главное условие - принципиальное осознание возможности как таковой. Группа должна решить, что она будет работать до той поры, пока не справится с задачей, пока не вспомнит, не оживит те методы, которые в качестве потенции заложены в каждом человеке. Единственное, что нужно сделать – актуализировать то, на что человек действительно способен.

Такое осознание своей власти – естественное и единственно стоящее состояние для творческого ( в широком смысле определения) сообщества. Именно так, держась на осознании своей эффективности , очевидно, существовали многие общины ранних христиан. Именно так осуществляет камлание любой шаман с группой соплеменников. Вне тотальности любой творческий импульс обесценивается, превращается в никому ненужный «пшик».

И этим шипением полны театральные залы, семинары, беседы, молитвы в церквях – все ущербны в своей понарошке, в своей какбысти, в загоне вторичных моделирующих систем.

Это – ситуация пятого дома, сфера игры, приобретения навыка бытия в пространстве неопределённости. Человек только приноравливается к роли творца

«Он пока лишь затеивал спор,
Неуверенно и неспеша»

И в этой ситуации застряла вся наша решимость созидать свои среды, свои реальности, свои завтрашние дни.

Юноша, пишущий корявые вирши для объекта своего воздыхания хотя бы предполагает , хотя бы ожидает прямое действие своего рифмованного заклятья – девушка смягчится сердцем и отношения станут ближе.
Стихи в этом случае пишутся с целью, и они близки к действительной своей творящей функции. Такие стихи – прямой опыт для начинающих магов. И хорошие или нет получились вирши – стоит судить не по заключению литературоведа, а по реакции девушки.

Меж тем, даже если у молодого человека и получится опыт такого рифмованного заклинания-приворота, он сам едва ли осознает это обстоятельство, как оно действительно есть. То есть, мысль о том, что точно так же можно написать стихотворение для излечения болезни, для формирования иного события почему – то в голову не придёт.

«Почему-то», впрочем, риторично – принципиальная слепота, непонимание действительного смысла большинства свои поступков – свойство спящего сознания. Свойство непробуждённого творца.
Астрологически – это пятый дом – сфера, где человек не столько делает, сколько прикидывает возможное действие.

Конечно, это большой скачок от обусловленности кармы рода, среды, это уход из четвёртого и ещё более младших домов. Но сам по себе пятый дом – ещё только побуждение к действию.
В этом, кстати сказать, корни расхождения в понимании восьмого и одиннадцатого арканов. Одни видят в восьмом аркане Весы, фазовый переход, уравновешенность двух сил и отстранённость, условность, ту самую какбывость, вторичную моделирующую систему, где

"Только начал дуэль на ковре,
Еле-еле, едва приступил,
Лишь чуть-чуть осмотрелся в игре,
И судья ещё счёт не открыл."

Другие (последователи Уайта) видят тут уже явную возникающую силу (символ девушки, что рвёт пасть зверюге). Такое толкование тоже имеет некоторое обоснование – сила действительно тут появляется, но всё же – она ещё не осознана как работа.
Говоря в гурджиевской терминологии это - лживое, а вовсе не объективное искусство.

"Смешно, не правда ли, смешно,
Когда секунд недостаёт, —
Недостающее звено
И недолёт, и недолёт?!"

Некоторая объективность начинается там, где начинает проявляться воля действию, к совершению работы. Случается качественный скачок в осознании самой природы творчества, начинает проявляться та действительная работа, которую возможно совершить в творчестве. Которая только и стоит чего-то в искусстве.

Вернувшись к той самой группе, с которой мы начали это размышление, стоит отметить, что единственная возможность что-то понять и чему то научится заключена только в опыте прямого действия – в нашем примере – в излечении больного.

В конечном итоге, всякое знание соизмеримо с эффективностью. Если учился, то ,значит, должен обрести те или иные новые возможности. Иначе – зачем учился? В отношении учёбы духа следует та же самая логика – должен мочь.

В сущности, это и есть та задача, которую решает сейчас эволюция ментального плана человеческой цивилизации.

Другое дело, что всякая реализация проявленной сидхи есть жертва развития – но об этом не сейчас