Учась на бессмертных

Смерть - хороший Союзник, но не ЦЕЛЬ!
из беседы на "Гнозисе"
-------

И тут, кажется, есть тема для рассмотрения. Почему не цель? Может быть, мы просто не можем пока осмыслить это как цель?
Итак...

Я есть! - это первое сообщение миру провозглашает едва появившийся человек, криком своим свидетельствуя об охватившем его омрачении. Вот такая природа первого дома натальной карты получается с этой точки зрения: особенности первичного омрачения.

И надо заметить, что человек приходит в этот мир из состояния более тонкого, многомерного, несравненно более свободного, так что радости встречи с давящей и неповоротливой физикой тела не так и много в начале пути.

И, конечно, сама фраза «человек приходит» тоже весьма условна.
Нет, мы сейчас не отменим концепцию реинкарнации. Речь не о том, что перерождений не существует. Вопрос в том, что же считать за полноценное перевоплощение?

На момент этого размышления, мы не будем касаться концепта субличностей, лишь для того, чтобы описать тему более внятно.

Итак, вот, умер предельно обусловленный человек, тот, кто окунувшись в сансару с первого крика, так ни на миг не вынырнул в осознанность.
Всю жизнь он увлекался ценностями грубыми, владели им самые простые желания, ну а смерть он принял неуспокоенный, обозлённый, обиженный, в драке ли, в пьяном забвении, во власти алчной страсти, словом, мучимый и ведомый неутолённым и понятным желанием.

Оставив физическое тело, он тотчас же сконцентрируется в астрально-эфирных своих формах, природные желания будут удерживать его на этих «низких орбитах», с которых он падёт в новое тело отчасти успокоив свою природу, которая не замедлит проявится в новой жизни теми самыми неудовлетворёнными желаниями, ставшими устойчивыми чертами характера в жизни новой.

И можем ли мы считать такую смену физического носителя новой жизнью? Или это просто продолжение жизни старой за вычетом лишь некоторых, самых грубых, физических признаков?

Пройдёт ещё немало сроков смертей и заныриваний в новые рождения, пока мы наконец не заметим, что желания стали тоньше, что грубой физической, животной обусловленности уже почти нет. Умирая,человек будет концентрироваться на чём-то уже красивом в его понимании — с уровня невежественных возвращений, человек переходит на уровень возвращений чувственных.
Да, тоже не велик отрыв, но всё же тут уже ощущается идея гармонии, меры, вкуса.
Орбиты обусловленности повыше, притяжение послабее. Хоть и чуть-чуть.

Конечно, человек будет искать удовольствия, но как изысканно он будет делать это! Какой изгиб руки с ножиком и вилкой во время уже не жратвы, а трапезы, какие кружева, какие ароматы...
Конечно, он ещё склонен к истерикам и гневу, к слезам и мстительности, но в целом — он привязан к другим мирам.

Но случаются ли перерождения у такого человека? Или он меняет примерно два тела — физическое и эфирное, застревая на обусловленности эмоциональной природы?
Орбиты обусловленности повыше, притяжение послабее. Хоть и чуть-чуть. Суть проблемы всё так же - толком не умереть.

Далее, конечно, особо умных ждёт переход на орбиту ментальной обусловленности. Именно тут звучит знаменитая такая формула зависимости - «Я мыслю, значит я существую».
Камень преткновения многих высоколобых интеллектуалов, коллекционеров премий и званий. Рыцари твёрдых академических переплётов — никак не могут согласиться с абсолютной бесполезностью тиши своих библиотек.

Бесполезностью, конечно, с позиций перехода чуть повыше.

Ведь так обидно допустить простую мысль,что следующий уровень предполагает мгновенный доступ к любой форме знания, а значит, километры прочитанных книг перестают быть критерием и ценностью. Прежние знания должны быть отброшены, как пыль на сапогах.
И тут опять же - зависимость, да и жёстче ещё, чем от похлёбки и подушки. Тут ведь речь идёт о концентрации на самом престижном — ментальном теле.
Но, вот, ведь какая штука — и оно не даст толком умереть после смерти, оно опять же сформирует плотность и новые черты неизбежного следующего воплощения.

Бедные, бедные мы — собственно, и умереть-то толком не можем. Ведь умереть — это не потерять тело. С таким же успехом смертью можно считать снятие пиджака или смену обуви. Да, что-то в нас меняется и в этом случае. Но обознаться трудно.

Умереть, собственно, мы не можем, поскольку это означает смерть всех обуславливающих нас оболочек.

- Нет, весь я не умру! -
- Вот в этом-то и проблема.
- Душа в заветной лире
- Застревает, как в очередной зацепки за прожитый опыт.

Это всё недосмерти, которые «плохи» тем, что всякий раз новое воплощение начинается с опыта прошлой жизни, с прошлого, которое всплывает всё в том же первом доме, с которого мы и начали эту заметку. И раз так, то места для будущего мало, в основном будущее истекает тут из прошлого. Ситуация меняется, но очень медленно.

Бедные мы людишки, не способные пока даже к смерти.

Прорыв вечность на самом деле начинается после принятия факта смерти, как важной и пока очень удалённой цели.

Человек должен внутренне принять ту пустоту, которая наступает в случае действительного умирания, в случае, когда ни эфирное, ни астральное, ни ментальное, ни событийное ни какие иные тела не будут концентрироваться в новую форму.

И тут важно, что человек потеряет всё, что ему кажется признаками его индивидуальности — все свои эмоциональные схемы, все свои способы мышления, не говоря уж о знаниях, сам процесс мышления и даже столь ценимый акт самонаблюдения — всё это исчезает в момент настоящей смерти.

Иногда думают, что это уже освобождение, может и так. Но мы пока скажем, что это просто обретение способности быть вне всякой не только эмоции, но и мысли. Это способность быть чистым бытием, быть вне формы.

А значит, это способность в первый раз обрести действительно новую форму для проявления в мире уже действительно другим человеком. Правда, и мир в этом случае будет уже совсем иным.

И только достигнув этой способности — сохранять бытие вне формы, человек сохранит действительного себя. Потому, что до той поры, пока мы можем сохранять себя в какой-то обязательной форме,хотя бы и тонкой ментальной — мы всё равно ещё только учимся на бессмертных. А как исчезнет форма, так кто готов к бытию вне оной?

Итак, чтобы обрести способность к жизни вечной нам ещё только предстоит обрести способность к настоящему умиранию.

Не умерев, мы не можем родиться — в этом, кстати, скрывается истинная природа восьмого и двенадцатого домов. Но об этом уже в другой раз.