В. Эрлихман Ретроспектива ложных лиц

Мы привыкли считать маски атрибутом веселых зрелищ — театров, карнавалов. Но в прошлом эти «ложные лица» воспринимались куда более серьезно, играя важную, а порой и главную роль в религиозных обрядах и ритуалах многих народов мира.

Специалисты говорят, что первые маски были созданы в глубокой древности с практической целью, дабы охотник мог незамеченным подкрасться к добыче. И, наверное, так оно и было. Ведь совсем недавно, отправляясь на охоту, калифорнийские индейцы надевали на себя шкуры оленей. При этом к голове прикрепляли деревянные рога, а в нос вставляли орлиные перья. Это позволяло обмануть не только зрение, но и обоняние чутких животных.
Вернувшись с добычей, охотники в тех же нарядах устраивали пляски, чтобы отблагодарить духов. Древнейшее свидетельство этому — наскальный рисунок возрастом 15 тысяч лет, обнаруженный в пещере Трех Братьев во Франции. На нем изображен обнаженный мужчина с рогами, длинной бородой и привязанным сзади хвостом. Возможно, он олицетворял священного оленя — предка племени, у которого «потомки» вымаливали удачу. Позже такое общение с духами стало привилегией колдунов и шаманов — вот почему ношение масок перешло только к ним. Закрывая лицо накладкой, сделанной из дерева, глины или птичьих перьев, шаман «превращался» в предка, духа или животного-покровителя. Маска на время переносила его в другой мир, где человеческие законы теряли свою силу. Иногда он разыгрывал целые представления, меняя маски разных духов — зрители верили, что именно эти духи по очереди вселяются в героя магического действа и говорят его голосом.

Маска злого духа — обязательный атрибут масленичных гуляний в австрийских деревнях. Эта традиция уходит корнями в язычество

На новом витке истории маски надели представители тайных мужских союзов, обладавшие громадной властью. Собираясь по ночам, они вершили суд и расправу над нарушителями обычаев. Их маски могли изображать духов или зверей; в Западной Африке члены тайного общества «леопардов» надевали не только плащ из шкуры хищника, но и накладные когти, которыми они терзали своих жертв. Закрывая лицо, они демонстрировали свою беспристрастность и одновременно избавляли себя от мести наказанных (любопытно, что так же поступали судьи и палачи в средневековой Европе). Еще недавно африканским представителям власти — сборщикам налогов и даже полицейским — приходилось исполнять свои обязанности в масках, чтобы население их уважало. По маскам определяли иерархию: в камерунском султанате Бамум правитель носил маску леопарда, его придворные — слона, а стражники — быка.

Члены мужских союзов выполняли и педагогические функции, занимаясь воспитанием подростков, подготавливая их к вступлению во взрослую жизнь. После обряда посвящения его участники торжественно надевали собственноручно сделанные деревянные маски, под глазами которых вырезали слезы — знак пережитых ими болезненных испытаний. Для шуточных представлений мужчины надевали женские маски — например, у народа бамбара в Мали была маска красавицы Комине с капризно поджатыми губами и синим лицом, которое символизировало холодность и неприступность. Высмеивая чересчур разборчивых невест, мужчины побуждали их быть сговорчивее. Сами женщины маски не носили и даже не могли на них смотреть под страхом смерти. Но случались и исключения — у народов бакуба (Конго) и менде (Сьерра-Леоне) существовали женские тайные союзы, имевшие свои маски. Их использовали в обрядах, связанных с темой продолжения рода и деторождения, — тогда маски были единственной одеждой танцующих женщин.

В Восточной Швейцарии на Новый год юноши рядятся в женские платья, лицо закрывают деревянными масками и ходят от дома к дому, требуя угощения

Средством перехода в загробный мир служил погребальный обряд, где маски использовались очень широко. Самый известный пример — золотая маска Тутанхамона, с изумительной точностью воспроизводившая черты юного фараона. Если в обычных масках на месте глаз, а иногда и рта оставались отверстия, то на погребальных их плотно запечатывали, чтобы душа покойного не покинула тело, смущая живых. Без «ложных лиц» не обходилась и война — надевая страшные маски, воины, во-первых, пугали противника, а во-вторых, защищались от мести враждебных духов. Некоторые маски изготавливали из человеческой кожи или лицевой части черепа. Это могли быть останки как уважаемых предков, так и особенно сильных и смелых врагов — в обоих случаях их носили, чтобы перенять качества покойного. Подобные маски известны у древних кельтов, в Габоне, Новой Зеландии. Еще в XVI веке их использовали в кровавых ритуалах ацтекских жрецов.

Чтобы эффективно скрыть своего носителя от глаз людей и духов, одной маски было недостаточно, к ней добавляли парики, рога, головные уборы. У народа эве из Западной Африки участники ритуалов вставали на ходули, изображая предков-великанов. В Меланезии некоторые маски закрывали все тело танцора, а иногда даже нескольких человек. Папуасы делали маски из пальмовых волокон и перьев райской птицы. И дабы не повредить хрупкие изделия во время танцев, их снимали (что является редким случаем) и водружали на специальные подставки.

Согласно ритуалу папуасы-танцоры, вымазавшие тела серой глиной и надевшие на головы глиняные маски-черепа, а на руки — накладные ногти, на время перевоплощаются в настоящих мертвецов

Разнообразный грим тоже считался своего рода маской, только одноразовой. Так, актеров индийского театра катхакали гримировали несколько часов, пока множество слоев белой рисовой пасты не покрывало их лица, делая невозможной любую мимику. Такая традиция пришла в театр из давних праздников, на которых разыгрывались эпизоды индийских мифов. Здесь можно вспомнить и греческий театр, который также вырос из праздников, посвященных богу Дионису, участники которых носили маски козлоподобных сатиров (напомним, что слово «трагедия» означает «козлиная песнь»). Более поздние маски изображали веселье или грусть гротескным образом, чтобы их могли разглядеть не только зрители с дальних рядов театра, но и боги с небес — в конечном счете, представления давались именно для них.
В театре азиатских стран маски и грим до сих пор говорят о героях больше, чем их речи. В японском театре Но белый цвет масок символизировал благородство (тогда как в Китае, напротив, белые маски носили злодеи), красный — мужество, коричневый — низкое происхождение. В отличие от греческих японские маски не выражали ярких эмоций, их настроение передавали едва заметные полутона, образуемые легким поворотом головы к свету. У сингалов Шри-Ланки накладные «лица» могли вращать глазами и даже выпучивать их, что означало высшую степень волнения. В тибетской мистерии Цам персонажи, изображающие злых и добрых духов, носят одинаково устрашающие маски. Но зрители как-то отличают одних от других и подбадривают добрых громкими криками и боем барабанов. Каждый раз зло, конечно же, отступает и тибетцы набираются оптимизма.

В Японии древние маски театра Но превратились в предмет массовой культуры. Их, как и эту маску лисицы, охотно надевают молодые неформалы. Популярный персонаж театра Кагура выступает нередко в образе оборотня или колдуньи

Что же касается эволюции европейской маски, то специалисты отследили ее практически по годам: от ритуального использования до образцов комедии дель арте, которая породила маски Арлекина, Панталоне, Пьеро, прообразы классических театральных амплуа. Они связали театр с уличным карнавалом, где скрытое маской лицо означало временный отказ от собственного «я», индивидуальности и строгой морали. На знаменитом Венецианском карнавале изящные маски-бауты стали непременным атрибутом буйного веселья, в котором участвуют представители всех наций, возрастов и сословий.
А в городах Италии, как известно, до сих пор устраиваются карнавалы со «своими» традиционными масками, хранящими память о временах язычества. В Кастельнуово это — Человек-олень, в Ивреа — Король-мельник, бросающий в толпу апельсины, в сардинском городке Мамойада — «мамутоны» в козьих шкурах и деревянных личинах. Танцуя на улицах, они ловят зазевавшихся туристов и заставляют покупать себе выпивку. Первооснова этих карнавалов — обряды изгнания нечистой силы, от которых произошли и рождественские гулянья, популярные во многих странах Европы. Надевая мохнатые тулупы и вычернив лица сажей, ряженые в масках быков, козлов, медведей и даже чертей ходят по улицам, устраивая как можно больше шума. Они закрывают лица не столько от односельчан, сколько от нечисти, чтобы та, узнав, не отомстила нежданной хворью. Когда-то в шествиях ряженых с удовольствием участвовала и знать (например, царь Иван Грозный) — отчасти из суеверия, отчасти из желания повеселиться. А непосредственно во дворцах и палатах народные гулянья перерождались в балы-маскарады. Они дожили и до наших дней в виде праздника Нового года. А последней маской, в которую всерьез верят дети, остался Дедушка Мороз.

На карнавале мамутонов на Сардинии принято изображать средневековую битву между жителями острова и маврами

…Итак, в культурах древних и многих современных народов маска — средство и символ ухода в ирреальность. Закрывая лицо, древние люди покидали привычный земной мир, «обретая» свойства своего двойника — животного или духа. Маски являлись необходимостью во многих сферах жизни — на праздниках и священных обрядах, во время войны и охоты и даже в судебных процессиях. Но «второе лицо» было опасным — носящий его слишком долго рисковал утратить свое «я» и навсегда остаться в зыбком мире двойников… Сегодня многое забылось, но маска до сих пор способна перенести своего хозяина из скучной обыденности в мир сказки.

___________________________

Материал с сайта forumka.az