О том, что было раньше

Из переписки о «язычниках».
...
Я думаю, что нет ничего дурного в том, что кто-то сейчас пишет и издаёт те или иные «русские веды». Дело в том, что поскольку традиция на этом месте была, само по себе обращение в эту сторону — имеет все шансы на успех.

И нет ничего странного, что те, кто пытаются нащупать эту передачу в себе начинают с внешних элементов подобия — с того, что начинают говорить, « как пращуры наши», одеваться, отпускать бороды и так далее. Это извечный приём воссоздания канала путём приведения своей жизни в подобие воссоздаваемому. И, конечно, это не Франциск Азисский придумал. Его жизнь как «подражание Христу» сама по себе была лишь очередным подтверждением эффективности герметического принципа подобия.

Так, что те, особенно рьяные христиане, которые с одной стороны почитают святым такое подражание Франциска, а с другой - высмеивают и гонят тех, кто именует себя волхвами и берёт те или иные древние имена — не совсем последовательны.

В принципе, можно смоделировать кого угодно, понимание этого есть в сегодняшнем мире у многих. Те же нлпшники строят свои технологии вроде бы как на таком же принципе. Проблема лишь в том, что хоть они и пытаются моделить эффективные техники каких-нибудь магов - они не готовы жить в такой модели. Они думают, что можно воссоздать только какой-то приём, а при этом продолжать жить прежней жизнью. Можно и так - да, но эффективность этого неполного воссоздания будет совсем иной.

Возвращаясь к тем, кто воспроизводит дохристианские структуры сознания народов живших на русских землях — стоит ли воспринимать серьёзно подобные усилия?
Думается, что да — стоит. Не потому, разумеется, что люди,занятые этим движением принадлежат к какой-то неразрывной передаче тайных традиций с тех самых времён. Не потому, что у них сохранились какие-то книги, золотые пластины или ещё что-то подобное. Во- первых — едва ли это так, а во-вторых, дело вообще не в этом. Гораздо важнее, что эти люди готовы строить свою жизнь как подобие, а значит — сами эти люди и станут книгой и передачей.

Дело ведь не в том, кто на кого руки положил — традиция и сама себя воссоздаст где угодно и сколь угодно раз, если только она востребована.
Конечно, искажения в этом случае неизбежны — поскольку трансляция идёт через ту или иную личность, которая обусловлена нынешней жизнью. Но и это — одновременно и хорошо и плохо, поскольку опять же не важно как искажали канал раньше, скажем тысячу или две тысячи лет назад.

Потому, что искажали всегда, во все времена в той мере кто и сколько мог вместить в себя.

При этом, разумеется, православие тут очень много вобрало из более ранней традиции, по сути-то дела, конечно, само православие является одной из ветвей передачи более ранних верований — хочет оно того или нет.

Ещё одним очень мощным, хоть и не освоенным источником мистического знания у нас являются сказки. И тут нет нужды измысливать очередные Веды, писать свои новые Махабхараты — всё это у нас есть, хоть и в неосмысленном состоянии. Есть люди т. н. «Тропы», которые неплохо работают в этом направлении, издают многотомники этих сказок и т. д. К сожалению, весь этот материал почти не осмыслен как духовное учение. Его просто мало кто умеет читать именно как космогонии, как инструкции к духовным практикам.

Вы только вчитайтесь...

Не в каком царсве, не в каком государстве, а именно в том, где и мы живём, на ровном месте, как на скатерти, жил-был царь вольной человек. Этот царь был слепой. У царя было три сына

Мы начинаем с того, что есть непробудившаяся,слепая личность, у неё есть три центра силы, три основы. Каждый из сыновей хочет сделать царя — личность зрячим.
И дальше мы отправляемся в путешествие за каждым из таких сыновей.

до ростаней широких: одна дорого ехать — конь сыт, сам будешь голоден, другая дорога — сам сыт, конь голоден, а третья дорога — живому не быть

Иначе говоря, мы видим пути чекрез развитие тела, через развитие души и через символическое умирание, по которому и пройдёт младший — самый эффективный сын.

К примеру, мы видим, как старший, выбравший путь для сытого коня

Ехал, ехал, доехал до двора — дом стоит превеличающей, городом назвать, дак мал добре, а теремом назвать, дак велик добре. Выскочили из этого двора-дома три девичи. «Ай, Фёдор-царевич, к нам заходи-ко, твой-от батюшко бывал, квасу пивал, хлеба-соли едал». Сейчас коня подхватили, насыпали коню овсу, шноны белояровой; завели его к себе в дом, сел за стол, чаем напоили. «Ну, — говорят, — не угодно-ле со мной в теплу лежню, позабавится». — «Можно». Увела, привела к кровати. «Ну, давай, Фёдор-царевич, ложись на кровать». Фёдор-царевич на кровать лёг, вдруг и урнул, полетел в погреб сорок сажон: кровать была с подлогом. В погребу есть уж много молодцов...

То есть его путь заканчивается ловушкой нижних центров, где он и застревает в ожидании освобождения...

В общем — нужно очень внимательно читать всё это наследие. Оно очень мощное. Но это - темы для отдельных записей, конечно.