Как мы питались — прежде и теперь

Автор: Изи
Эта статья относительно подробно рассматривает процесс производства продуктов питания, его исторические изменения, то, в каком убогом состоянии всё это пребывает сейчас, а также содержит некоторые мысли о ближайшем будущем и о тех факторах, которые угрожают пищевым ресурсам по всему миру. Как только я начала собирать информацию по этой теме, я была шокирована тем, насколько мало думала прежде о поистине фундаментальной проблеме пищи.

Происхождение сельского хозяйства

Добыча, приготовление и поедание пищи — это виды деятельности, которые поддерживают и определяют нашу жизнь как человеческих существ, а также одновременно отчасти определяют форму нашего общества. Современные люди существуют, по крайней мере, 200 тысяч лет, и в течение всего этого времени, за исключением последних 12 тысяч лет, их жизнь основывалась на поисках и добыче пищи. В большинстве случаев для них это означало жить небольшими группами, в целом на основе равенства, бродить по определённой, хорошо знакомой территории, собирать плоды, орехи, семена и листья, выкапывать корни, а также охотиться или ставить ловушки на животных. При этом они также, возможно, в известной степени изменяли окружающую среду, например, разбрасывая семена, расчищая пространство, возвращаясь в определённые места, чтобы «собирать урожай» того, что росло там в изобилии в определённое время года, совершали другие действия, которые часто называют «прото-агрокультура».

Затем, примерно 10 000 лет до н.э., сразу по завершении последнего ледникового периода, когда люди уже населяли почти все регионы Земли, развились пахотное земледелие и одомашнивание животных. Поскольку это произошло достаточно давно, мы не вполне уверены, почему это началось, и не точно знаем, как и где. Насколько можно судить, это всё случилось независимо друг от друга в нескольких различных частях Земли, в том числе в хорошо исследованном «плодородном полумесяце» Ближнего Востока, который является предшественником западной цивилизации. Однако вполне может оказаться, что мы упустили из виду несколько фрагментов этой головоломки. Именно с этими нововведениями обычно связывается происхождение цивилизации, т.е. возникновение городов, иерархической организации общества и господства человечества над всей планетой. Ричард Мэннинг в своей замечательной книге «Против шерсти — как сельское хозяйство захватило цивилизацию» пишет: «То, какими мы являемся сегодня — цивилизованными, живущими в городах, страдающими от перенаселения, грамотными, организованными, богатыми, бедными, больными, покорёнными или покорителями, - проистекает всецело из одомашнивания животных и культивирования растений».

На то, что люди обычно думают обо всём этом процессе, оказывают сильное влияние мифы и предубеждения, как о собирательстве, так и о появлении цивилизации. По большей части они сводятся к идее, что сельское хозяйство и цивилизация принесли гораздо лучший образ жизни, чем вечный труд и неуверенность кочевой жизни собирателей, одновременно сделав возможными культуру, разум и изобилие. Многие современные антропологи заключили, что в большинстве мест собирательство тогда было лёгким делом и позволяло иметь разнообразную и здоровую диету, оставляя при этом достаточно свободного времени. В 1966 г. антрополог Маршалл Салинз назвал его «первоначальным обществом изобилия», в котором «все потребности людей с лёгкостью удовлетворялись» [по-русски вышла его книга «Экономика каменного века» (М., ОГИ, 1999) – прим. ред.]. С другой стороны, первые попытки ведения сельского хозяйства означали культивирование растений, разрыхление почвы, сев, внесение удобрений, прополку, уход, а затем сбор и обмолот низкоурожайных зерновых культур. Тогда это наверняка казалось довольно безумным выбором, когда можно было валяться на солнце и сплетничать о соседях, время от времени собирая ягоды. Первые земледельцы были, в среднем, ниже ростом и болезненнее своих современников-собирателей, диета их была менее разнообразной, средний срок жизни - короче, а трудиться им приходилось куда усердней. Проведённое Ричардом Ли в 1960-х гг. знаменитое исследование бушменов из пустыни Калахари показало, что они охотились только 6 часов и занимались собирательством лишь в течение 2-3 дней в неделю, а их диета, включавшая орехи монгонго и 105 различных видов растений, была богатой и разнообразной.

Хотя существует множество разнообразных теорий по поводу того, почему сельское хозяйство и цивилизация распространились и захватили господство столь быстро, по моему мнению, в основном это сводится к следующему — выращивание зерна означало, что пищу можно было накапливать, хранить и припрятывать, тем самым приобретая преимущество и власть над другими. С полными амбарами зерна можно в буквальном смысле накормить армию и построить империю. В своей статье «Нефть, которую мы едим» Ричард Мэннинг приходит к похожему выводу: «В сельском хозяйстве важна была не столько пища, сколько накопление богатства. Это было выгодно для некоторых из людей, и именно они с тех пор непрерывно командовали». Новый образ жизни означал поселение в каком-то определённом месте (хотя это было также обычным делом в обществах собирателей), развитие капитала (места для хранения урожая, обмолот по частям), а также возможность появления излишков и чувство уверенности в хлебе насущном. Хотя голод в результате неурожая и борьбы за власть был совершенно обыкновенным делом на всём протяжении истории, появление и развитие сельского хозяйства привело к первому значительному скачку человеческого населения. Считается, что людское население земного шара 10 тысяч лет назад составляло всего лишь около 4-5 миллионов человек, однако оно выросло примерно до 50 миллионов к 1000 г. до н.э. и до 150-300 миллионов к 1 г. н.э. (цифры взяты из Википедии). С тех пор оно росло экспоненциально.

В разных частях света развивались различные основные сельскохозяйственные культуры, которые становились базой крупных цивилизаций: маис (кукуруза) в Мексике для цивилизации ацтеков, пшеница — на Ближнем Востоке, который, в общем, считается колыбелью западной цивилизации, и рис — в бассейнах великих рек Азии, где зародились мощные культуры.

Различные животные также были одомашнены в разное время в различных частях света. Можно заметить, что большинство наиболее крупных из них водились в Европе и на Ближнем Востоке. Это дало культурам этих регионов своего рода «преимущество», как утверждает прекрасная книга о том, как и почему западная цивилизация стала настолько доминирующей — «Пушки, бактерии и сталь» Джареда Даймонда. («Бактерии», о которых он говорит, — это многочисленные заразные заболевания, которые впервые появились у людей от того, что мы пустили коров и собак спать рядом с нами в наших жилищах. Даймонд называет корь и туберкулёз от крупного рогатого скота и грипп от свиней и уток «роковым даром домашних животных».)

Цивилизация основана на расширении и постоянном накоплении ресурсов и излишков, а также на способности осуществлять власть над значительными трудовыми ресурсами. Власть, собственно, и начала расширяться, всё больше маргинализуя группы людей, которые оставались собирателями или прото-земледельцами.

(Дрянное) питание для трудящихся

В любом обществе, разделённом на классы, от ранних цивилизаций до современности, пищевой рацион довольно заметно обозначал статус и являлся определяющим различием между богатством и нищетой. Богатым доставались вина, фрукты и огромное количество разных видов мяса, бедняки еле выживали на однообразной диете, в основе которой был какой-то один определённый злак. Диета европейского правящего класса, скажем, XVIII века кажется нам гротескной — меню включало до 32 блюда, половина из которых была приготовлена из лебедей или певчих птиц. Эта неумеренность в еде была обязательной характеристикой чрезмерного богатства. В то же время, если бы вас кто-нибудь угостил хлебом, который обычно продавали неимущим во французских городах ХIX века, вы, скорее всего, сломали бы зубы при попытке откусить кусок.

Если люди жили в сельской местности и могли что-то выращивать сами или пасти животных на маленьких участках или на общих землях, их диета могла быть довольно разнообразной и питательной, вне зависимости от того, насколько мало у них было денег или в какой части света они жили [это, кстати, отчасти так же верно сейчас, как и тогда – прим. ред.]. Затем индустриальная революция в Европе привела к тому, что бедняки переместились из сельской местности (в Британии, к примеру, огораживания положили конец имевшемуся у крестьян доступу к общей земле) в города, чтобы работать на новых фабриках. Жилья было недостаточно, санитарные условия были ужасными, а болезни легко распространялись. Питание работников также сильно ухудшилось. Фридрих Энгельс так описал его в книге «Положение рабочего класса в Англии»: «Мясная пища сводится к кусочку сала, нарезанному в картофель; дальше исчезает и сало, и остаются только сыр, хлеб, овсянка и картофель, и, наконец, у рабочих, заработок которых всего ниже, у ирландцев, картофель является единственной пищей».

Как и сейчас, употребление по-настоящему свежей пищи в городах было роскошью, доступной лишь богатым. Продукты также были предметом широкомасштабной фальсификации. Пользуясь анонимностью большого города, с появлением пищевой промышленности, которая обрабатывала и продавала продукты питания, жаждавшие прибыли производители ловчили, чтобы сэкономить, и добавляли к своим продуктам совершенно токсичные вещества, чтобы увеличить свои прибыли. Обычным делом была продажа спитых чаинок, которые предварительно высушивались и окрашивались свинцом, или окрашивание леденцов медью и свинцом.

Развитие капитализма обеспечивается получением прибавочной стоимости, но и тем, что имеется достаточное количество рабочих, на которых можно получать прибыль поскольку они являются еще и потребителями. По этой логике рост населения — это хорошо, поскольку делает возможным рост рынков и прибылей. Однако прокормить все эти постоянно растущие армии рабочих всегда оказывалось несколько проблематично. Согласно книге Ричарда Мэннинга «Против шерсти — как сельское хозяйство захватило цивилизацию», голод, который регулярно случался с начала существования сельского хозяйства, а также вызванная голодом миграция позволяли «изменить демографию», когда это было необходимо. Другим подходом являлся поиск дешёвого и эффективного корма для масс. «Наиболее превозносимым средством для достижения этой цели, впрочем, была эффективность, любимое слово экономистов. При таком подходе еда больше не является удовольствием, эстетическим переживанием, носителем культуры и традиции. Это не кухня, а калории» («Против шерсти»). В 1795 г. немецкий граф Румфорд решил, что придумал идеальную кормёжку для мюнхенских бедняков — суп из перловки с бобами и картошкой, который подавался с чёрствым хлебом и поэтому способствовал более тщательному пережёвыванию пищи (однако, видимо, это блюдо оказалось не очень популярным). Аналогичную роль в разные времена выполняли злаки, жидкая каша, плохой хлеб, картофель и сахар, в то время как богачи наслаждались продуктами, которые ввозились со всех концов света, и угощали друг друга бесчисленными блюдами из разнообразных мёртвых животных.

Развитие промышленных методов ведения сельского хозяйства

В течение многих тысячелетий производство продуктов питания сводилось прежде всего к требующему значительных затрат труда выращиванию пищи и нехитрой домашней стряпне. В XIX веке ряд достижений коренным образом изменил как производство, так и приготовление пищи на Западе. Индустриализация западного общества привела к огромным и беспрецедентно быстрым переменам, которые происходили и в производстве пищи. Производство питания переходило от отдельных фермеров и землевладельцев к компаниям и корпорациям, это требовало всё более крупного и многочисленного оборудования и технологий обработки. Железная дорога позволила снабжать города лучшими и более свежими продуктами. Развитие холодильного оборудования и консервного производства позволило поставить хранение продуктов на широкую ногу и сделать его эффективнее. В США начали в больших количествах производить говядину и пшеницу, что привело к громадному росту доли этих продуктов в рационе жителей западного мира. Появление нового кухонного оборудования, такого, как современные плиты, более широкое распространение поваренных книг, число читателей которых увеличивалось с ростом грамотности, а также выход на рынок большего числа компаний, которые занимались обработкой пищи и выпуском её под своей торговой маркой, изменили то, как люди покупали и готовили еду.

В Венгрии в 1840 г. была изобретена новая мельница, которая позволила получать муку более светлую, более однородного качества, к тому же с более долгим сроком хранения. При этом из зерна удалялся зародыш, придававший муке прогорклый вкус, — но именно в зародыше содержалась значительная часть питательных веществ злака. Новая мука имела большой коммерческий успех, однако её распространение привело к распространению авитаминоза и таких болезней, как рахит. То же самое произошло и в Азии, где новые машины для шлифовки риса производили «белый» рис, что впоследствии привело к распространению связанных с авитаминозом заболеваний, например, бери-бери, причиной которого была нехватка тиамина (который удалялся из риса вместе с шелухой при шлифовке). Тем временем развивалась диетология, установившая роль углеводов, жиров, белков, а позже — витаминов и минералов. Было установлено, что зародыш зерна, на самом деле, достаточно важная вещь. Это сделалось «настоятельно необходимым», когда Британия призывала людей на войну в 1917 году, и из 2 ½ миллионов прошедших медосмотр 41% оказался непригоден по медицинским показателям. Тогда питание стало политической проблемой. Во время Второй Мировой придавалось уже гораздо большее значение тому, чтобы жители страны сносно питались и могли лучше выполнять роль пушечного мяса.

Производители пищи стремились к постоянному увеличению своих прибылей и размеров рынка. В то время, как на всё большей части поверхности Земли распахивалась целина, приоритетными стали исследования того, как увеличить урожайность отдельных сельскохозяйственных культур. В 1943 г. Фонд Рокфеллера и мексиканское правительство выделили средства на создание в Мексике Бюро специальных исследований, которое вывело новые высокопродуктивные сорта кукурузы, пшеницы и риса. Они были предназначены для того, чтобы «накормить мир», но также и для того, чтобы набить карманы. Разумеется, эти сорта быстро добились глобального господства, коренным образом изменив процесс выращивания пищи и мировую торговлю. Новые растения были гибридами, т.е. их семена нельзя было сохранить, чтобы посадить на следующий год, как это обычно делалось, вместо этого надо было покупать новые семена каждый год, что привело к появлению огромной новой отрасли бизнеса — продаже семян. Высокопродуктивные сорта и вправду приносили гораздо большие урожаи, но только при условии достаточной ирригации, а также за счет использования вновь разработанных пестицидов и удобрений (без них традиционные сорта приносили более высокие урожаи). Таким образом, весь процесс поддерживался в значительной мере за счет углеводородов: пестициды производились на основе нефти, удобрения — на основе природного газа, ирригация также поддерживалась благодаря использованию энергии, полученной из углеводородного топлива. Среди других последствий этой «сельскохозяйственной революции» — более широкое распространение монокультурных хозяйств, которые отказались от многих вполне продуктивных традиционных поликультур и соответствующих сельскохозяйственных методов, таких, как выращивание риса на склонах холмов. Монокультурные посевы привлекают большее количество вредителей, так что появилась нужда в использовании большего количества пестицидов, а использовавшиеся тогда хлорорганические соединения (в т.ч. ДДТ) с трудом расщепляются и легко накапливаются в пищевой цепи и в экосистемах. Среди других экологических последствий — попадание азотных удобрений в воду и существенное уменьшение биологического разнообразия.

Производство зерна между 1950 и 1984 гг. выросло на 250%. Этому соответствовал скачок в численности населения, также беспрецедентный в истории Земли, — с 1-2 млрд. человек до более чем до 6 млрд. (1950 г. — 2,5 млрд., сейчас — 6,5 млрд.), причём число жителей Земли продолжает расти со скоростью в 70 млн. человек в год.

Эту «Зелёную революцию», как это стали называть, обычно связывают с улучшением пищевой безопасности в мире и предотвращением голода. Подстёгиваемая холодной войной, она должна была стабилизировать «недоразвитые» страны, чтобы предотвратить их сползание к коммунизму. Но в общем и целом она предлагала технологические решения вместо аграрной реформы, а также привязывала эти страны к экономике США благодаря семенам, пестицидам/удобрениям и технологиям. Однако «разрешить» проблему со снабжением мира пищей так уж просто не получится. Во-первых, сейчас по-прежнему широко распространены недоедание и голод, которые не обязательно вызываются нехваткой пищи, а скорее экономическими факторами и политическими действиями (или отсутствием таковых). Переход от сельского хозяйства ради производства пропитания, т.е. от местного производства, к посадке зерновых преимущественно ради экспорта или на корм животным, на самом деле уменьшает доступ к питанию, а также разнообразие в диете, поскольку используемые при этом пестициды и удобрения уничтожают местные экосистемы и традиционные источники пищи. Многие мелкие фермеры просто не имеют возможности участвовать в конкурентной борьбе, когда сельское хозяйство требует всё больших капиталов и ресурсов, в то время как цены на сельхозпродукцию снижаются. К тому же с тех пор происходит непрерывная миграция населения в большие города.

Другим значительным нововведением были промышленные методы ведения сельского хозяйства. Стараясь увеличить прибыль от продажи того, что едят люди, производитель может «добавить стоимость» и увеличить свою прибыль по-разному, например, сделав так, чтобы люди ели больше мяса и молочных продуктов. Наше потребление продуктов животного происхождения резко выросло благодаря увеличению их доступности и уменьшению цен на них из-за интенсифицированного разведения животных, а также благодаря наступлению рекламы. Колин Тадж (автор книги «То и пожнём… Что не так с пищей в мире») отмечает: «Всеобщий переход к более широкому использованию в пищу мяса является крупнейшим изменением современности, как в том, что касается питания, так и применительно к сельскому хозяйству».

Промышленные методы ведения сельского хозяйства исходят из того, что животные — это производительные машины, а не обладающие чувствами существа, при этом совершенно отбрасываются любые мысли об их благосостоянии. В какой-то степени это — логическое следствие отношения к животным как к пище в индустриальном, ориентированном на прибыль обществе. Куриц на птицефабриках запихивают по десять штук в металлическую клетку в гигантских, шумных, жарких помещениях, где они вынуждены ходить по трупам своих товарок, свиноматки превращаются в машины для размножения, и список ужасающих издевательств можно ещё продолжать — методы и масштабы жестокости хорошо известны. Мало того, что промышленные методы ведения сельского хозяйства неэтичны, их к тому же невозможно сочетать с поддержанием экологического баланса. Домашний скот потребляет почти половину пшеницы в мире, а также большую часть кукурузы и сои — ироничная и циничная ситуация, когда в мире миллиарды людей ежедневно недоедают. Навоз — очень эффективное натуральное удобрение, однако его не используют в этом качестве, а вместо этого обращаются с ним как с отходами, поскольку дешевле покупать искусственные удобрения. Навоз, однако, содержит большое количество газа, вызывающего парниковый эффект, — метана. Проведенное ООН в 2006 г. исследование показало, что выращивание животных на пищу производит больше парниковых газов, чем все легковые и грузовые машины в мире вместе взятые. Поскольку на горизонте уже видны необратимые изменения климата, ископаемые виды топлива заканчиваются, а промышленные методы ведения сельского хозяйства развиваются лавинообразно, преобладанию в нашем рационе мяса и молочных продуктов определённо нужно положить конец.

Продовольственный бизнес сегодня

Википедия довольно емко описывает сложившуюся ситуацию: «Современная система снабжения пищей в значительной степени опирается на технологию, транспортировку, менеджмент и логистику для физического насыщения рынка, и на маркетинг и государственное регулирование для поддержания эффективного потребительского рынка. Потрясающее многообразие фирм и людей находят работу и получают доход от различных аспектов этой громадной и сложной системы. Колоссальное количество правительственных предписаний и административных мер также включено в этот постоянный поток материалов, пищевых продуктов и связанной с ними информации». Мы уже очень далеко отошли от своих сельскохозяйственных корней десятитысячелетней давности. Производство продовольствия в современном мире уже почти не имеет отношения к фермерству, но почти во всём относится к бизнесу. Пища — это не просто то, что поддерживает наши силы, она стала ещё одним предметом потребления. Сегодняшнее сельское хозяйство означает обедневшие почвы, которые искусственно удобряются и орошаются из всё уменьшающихся водоносных слоёв ради выращивания насыщенных пестицидами монокультур. Все аспекты пищевого производства интенсифицируются по фабричной модели - от выращивания скота до использования машин при минимальных затратах человеческого труда. Политические меры в области сельского хозяйства и системы государственных субсидий, а также, конечно, сам рынок отдают предпочтение крупному производству перед мелкими фермерами. Обработка пищи и торговля ею, а также всё, что с этим связано, от распространения семян до оборудования и производства удобрений и пестицидов, находится в руках относительно небольшого количества крупных транснациональных корпораций. Большинство из нас покупают еду в супермаркетах, которые выбирают продукты, исходя из их срока хранения и прибыльности; они поставляются оттуда, где их производство обходится дешевле всего [при этом экологический ущерб от перевозки продуктов питания с одного конца света на другой не учитывается – прим. ред.]. Всё, что связано с промышленными методами ведения сельского хозяйства, по определению не имеет отношения к устойчивому развитию.

Всё меньше и меньше людей сами вовлечены в выращивание пищи. Со времён античности вплоть до промышленной революции более 90% населения Европы непосредственно участвовало в сельскохозяйственном производстве. В 1945 г. в Великобритании был 1 млн. сельскохозяйственных рабочих, а в 1994-ом их едва набралось 12 тысяч. Фермерство стало требовать не большого труда, а больших капиталов, опять-таки, к огромной невыгоде любых мелких фермеров, не говоря уже о давлении со стороны дистрибьюторов и торговцев, от которых большинство фермеров полностью зависят. Частота самоубийств среди фермеров высока. Большинство работников пищевой отрасли сейчас работает на упаковочных, обрабатывающих и распределительных предприятиях и складах. По крайней мере, в Великобритании на значительной части рабочих мест в этой сфере эксплуатируется труд мигрантов, в значительной мере нелегальных и находящихся под контролем мафии.

Супермаркеты полностью доминируют в распространении продуктов питания и обладают огромными возможностями выкручивания рук как производителей, так и потребителей. Ненапряжная фоновая музыка, специальные предложения, скидочные карты, вводящие в заблуждение этикетки, реклама и продакт-плейсмент [специально рассчитанное расположение товаров на полках магазинов, стимулирующее покупателя выбрать именно этот товар, а также как бы «случайное» присутствие товаров тех или иных марок в фильмах или телерепортажах, щедро оплаченное из рекламных бюджетов их производителей – прим. ред.], — всё это вместе заставляет нас выбирать продукты, которые вредят нам или нашему бумажнику. В Великобритании супермаркеты предлагают фрукты и овощи круглый год, — иллюзия своего рода страны изобилия. Но в реальности всё это выбирается по размеру и внешнему виду, а не по полезности или вкусу, всё это привезёно в грузовиках или на самолётах со всего мира, при этом плоды были сорваны обычно слишком рано, а затем заморожены или в силу других причин лишились вкуса.

Ещё сильнее отчуждены от здоровой пищи мы стали в результате появления индустрии производства продуктов питания, основанной на их технологической обработке. Они лишены какого бы то ни было естественного вкуса или питательных свойств, вместо этого объём и «вкусность» увеличены за счёт жиров, сахара, соли и специальных добавок. Это новая, приемлемая форма фальсификации продуктов, которая становится чем дальше, тем всё более тошнотворной (достаточно лишь пристальней вглядеться во многие мясные продукты, чтобы это обнаружить). Рост индустрии пищевых полуфабрикатов для быстрого приготовления является неизбежным следствием стремления расширить рынки и увеличить прибыли. Точно так же, как с более высокой прибыльностью мяса и молочных продуктов, ценность может быть добавлена пищевым продуктам благодаря упаковке (например, нарезанные салаты или расфасованные овощи) и обработке (консервы, готовые блюда, выпечка, сладости и т.д.). Одновременно появляется возможность «слить» все образующиеся при производстве излишки, например, кукурузный сироп или молочную сыворотку.

То, как питаемся мы на Западе, оказывает влияние на весь свет. [Как становится ясно из приведенных описаний, положение дел в бывшем СССР и странах Восточной Европы ничем не отличается от магистрального направления развития мировой индустрии продуктов питания – прим. ред.] В большей части мира глобальная торговля означает переход от местного, локализованного крестьянского производства ради пропитания к экспорту товарных культур. Вместе с тем, основные зерновые культуры импортируются, к примеру, из США, они наводняют рынок и продаются по очень низким ценам, с которыми не может конкурировать небольшой местный производитель. А поскольку глобальная торговля не терпит мелкого фермера, посевные площади увеличиваются, производство индустриализируется, а местное сообщество и окружающая среда страдают.

Экологический ущерб от такого сельского хозяйства огромен, но в публичных дискуссиях он странным образом недооценен — люди, например, гораздо больше обсуждают загрязнение, порождаемое дорожным транспортом или промышленными предприятиями. Список того, что происходит благодаря промышленным методам ведения сельского хозяйства, включает истощение запасов пресной воды (на ирригацию уходит до 70% пресной воды, потребляемой человечеством), загрязнение среды соединениями азота благодаря удобрениям, вносимым в почву и попадающим в водоемы, истребление лесов, эрозию почвы (за последние 100 лет мы потеряли 30% пахотного слоя почвы), потерю биологического разнообразия, огромную и всё растущую зависимость от ископаемых видов топлива, а также прямое влияние на глобальное потепление благодаря потере углеводорода из почвы и выбросам метана и других газов.

Многим из окружающих нас людей не так уж нравится еда, которая им достаётся. Появление здоровых и органических пищевых продуктов, а также независимых сетей по их распространению и магазинов, без сомнения, началось благодаря стихийному желанию простых людей улучшить свою диету и получить доступ к пище лучшего качества, но это было расценено как прибыльный рынок, и теперь здесь тоже все больше заправляет большой бизнес. Даже супермаркеты расхваливают некоторые из своих товаров (но только лишь некоторые!) как «произведенные в этой местности», «органические», «более питательные» и т.д. (При этом они по-прежнему являются все теми же супермаркетами, которые монополизировали снабжение, разрушили натуральное земледелие и навязали нам множество нездоровых продуктов). Еда лучшего качества по-прежнему остаётся более доступной для представителей привилегированных классов, и точно так же, как на протяжении всей истории цивилизации, в зависимости от принадлежности к тому или иному классу сохраняется неравенство в том, что мы едим. Зажиточные люди покупают органическое мясо и овощи плюс всякую всячину на оливковом масле из гастрономов, рабочий класс Запада получает пищевые полуфабрикаты для быстрого приготовления, сделанные из излишков сахара, жиров, соли и пшеницы, а остаток зерна идёт в качестве продовольственной помощи заграничным беднякам.
_______________________________

bakunista.nadir.org