Пушкин – наше всё

Что общего между Пушкиным и греческим богом стад и плодородия Паном? 

«Пушкин – наше всё», – сказал о поэте Аполлон Григорьев. 

Согласно Гомеровым гимнам, Гермес принес новорожденного Пана на Олимп, где его вид развеселил всех богов-олимпийцев, и они нарекли младенца Паном (т.е. «понравившийся всем», греч. παν, «всё»). 

Пан считается изобретателем свирели (сиринги), сделанной из тростника, в который превратилась преследуемая им нимфа Сиринга. Однажды Пан вызвал на музыкальное состязание самого Аполлона, и фригийский царь Мидас присудил ему победу, за что был «награжден» Аполлоном ослиными ушами. 

Согласно античной традиции, Платон, еще не изгнавший из своего идеального государства поэзию, в молодости сам был поэтом и посвятил Пану следующие стихи: 
Тише, источники скал и поросшая лесом вершина!
Разноголосый, молчи, гомон пасущихся стад!
Пан начинает играть на своей сладкозвучной свирели,
Влажной губою скользя по составным тростникам.
И, окружив его роем, спешат легконогие нимфы,
Нимфы деревьев и вод, танец начать хоровой.

Во внешности Пушкина также можно найти сходство с Паном. Достаточно сравнить бюст поэта в подмосковном Архангельском с эллинистической статуей, изображающей Пана, обучающего Дафниса игре на свирели. 

Памятник А.С. Пушкину в парке дворца-музея "Архангельское"

Пан. Эллинистическая скульптура

Сам Пушкин писал о себе в стихотворении «Муза» (1821): 

В младенчестве моем она меня любила
И семиствольную цевницу мне вручила;
Она внимала мне с улыбкой, и слегка,
По звонким скважинам пустого тростника
Уже наигрывал я слабыми перстами
И гимны важные, внушенные богами,
И песни мирные фригийских пастухов.
С утра до вечера в немой тени дубов
Прилежно я внимал урокам девы тайной;
И, радуя меня наградою случайной,
Откинув локоны от милого чела,
Сама из рук моих свирель она брала:
Тростник был оживлен божественным дыханьем
И сердце наполнял святым очарованьем.

Характерно, что Муза вручила поэту не лиру, с которой его обычно изображают, впервые сделанную Аполлоном из панциря убитой им черепахи, а флейту-сирингу, инструмент Пана. 

Пан входил в свиту бога вина и веселья Диониса, антагониста Аполлона. В знаменитой работе «Рождение трагедии из духа музыки» Фридрих Ницше объяснял греческую культуру как борьбу и взаимодействие Аполлона и Диониса. Первый воплощал в себе рациональное, светлое, соразмерное («ничего слишком»), идеальное, второй – иррациональное, темное, избыточное, происходящее от буйства жизненных инстинктов. Согласно Ницше, «паритет» двух божеств обеспечивал расцвет греческой культуры, а победа Аполлона знаменовала собой начало перманентного кризиса культуры.

В Пушкине аполлоновское и дионисийское начало гармонично соединились, чем, по-видимому, объясняется уникальность его поэтического дара. В его руках равно божественно звучала лира Аполлона («чувства добрые я лирой пробуждал») и пастушеская свирель Пана.

Эта двойственая аполлоновско-дионисийская природа гения Пушкина, возможно, нагляднее всего проявилась в "Вакхической песне" (1825), где наряду с традиционными "дионисийскими" мотивами вина и любви звучат и аполлоновские ноты: 

Да здравствуют музы, да здравствует разум!
...
Да здравствует солнце, да скроется тьма! 

Пушкин - солнце русской поэзии. Однако из-за солнечного лика нет-нет да и мелькнет усмешка Диониса и курчавое руно, и рога Пана.

Подметил сходство sarmata